— Нет, не успела, у меня совсем времени не было. Вот поеду надолго, обязательно найду ее…
— Она намного моложе тебя?
— На три года всего. Эмми, спасибо тебе за все!
— Когда мы встретимся?
— Послезавтра. Завтра я должна поговорить с Гудрун. Боюсь, я очень ее подведу!
— Ничего, найдет она тебе замену!
— Найдет, конечно, — вздохнула Варя. Ей вдруг стало страшно до ужаса. И в то же время в душе поднимался восторг, почти счастье. Я поеду в Москву сниматься в главной роли!
— Мама приехала! — закричал Никита, выскакивая во двор. — Бабушка, мама приехала! Мамочка, я соскучился! Привет, Эмми!
— Привет, Ник! Добрый вечер, фрау Анна! Вот доставил вашу дочь в целости и сохранности!
— Благодарю вас, Эммерих! Может быть, поужинаете с нами?
— Спасибо, предложение заманчивое, но, увы, времени нет, должен мчаться… Пока, дорогая! — Он чмокнул Варю в щеку и уехал.
— Мамочка, как тут у вас дела?
— У нас все в порядке, а ты, я гляжу, сияешь! Понравилось в Норвегии?
— О, там такая природа! Эти фьорды… Я вам подарки привезла…
— Мамуля, что ты мне привезла?
— Никита, это неприлично, — одернула внука Анна Никитична.
— На вот, поройся в сумке, найдешь, — счастливо рассмеялась Варя.
Никита подхватил сумку и побежал в дом.
— Эммерих сделал тебе предложение?
— Мама! О чем ты говоришь, какое предложение? Он женат, у него двое детей! Да и вообще! Просто я отдохнула, нам было хорошо вместе, весело…
Что-то тут не так, подумала Анна Никитична.
Утром, как всегда, Варя собралась на работу. От Надежды Михайловны пришла эсэмэска: «Уже можно звонить?». Варя ответила: «Через час, пожалуйста».
— Что-то важное? — поинтересовалась Анна Никитична.
— Придется для начала поехать в Оберстдорф. Там проблема. Все, мамочка, пока!
Рабочий день оказался на редкость тяжелым. Ей и впрямь пришлось поехать в Оберстдорф, где, как оказалось, тяжело заболел один из лучших парикмахеров, а заменить его было пока что некем. Надо как-то выходить из положения. К тому же в другом салоне что-то случилось с солярием. Боже, какая тоска! Неужто еще две недели — и я уеду в свою сумасшедшую Москву? Я так ее люблю! Даже не понимаю, почему я жила и вовсе по ней не скучала? А теперь… Но как все это воспримет мама? А Никита? Я буду приезжать сюда при любой возможности. Пока подготовительный период, это будет несложно, но… очень дорого. Ничего не попишешь, я пока никто, и платить мне будут совсем мало. Правда, обещали недорого отдать все шмотки, какие сошьют для фильма, а это уже кое-что… Еще обещали снять квартиру. Семен Романович запретил говорить продюсерам, что у меня в Москве есть жилье. Так что деньги за квартиру, пусть и небольшие, не перестанут поступать на мой счет. Ладно, как-нибудь прорвемся!
Вечером она приехала домой вконец измотанная.
— Устала? — спросила мать. Выражение ее лица было странным. Звонили, поняла Варя, но ни о чем спрашивать не стала. — Никита уже спит. Ты поздно сегодня. Ужинать будешь?
— Да, я голодная как волк, пообедать не удалось, только кофе выпила.
— Садись, поешь. А потом у меня есть к тебе разговор.
— Мама, что-то случилось? — мастерски сыграла встревоженность Варя.
— Сперва поешь.
— Что-то плохое, да?
— Это как посмотреть. Лично я не берусь определить.
— Мама, говори, а то мне кусок в горло не полезет. — Хорошо. Так вот, тебе звонили из Москвы.
— Из Москвы? Кто?
— Твой новый знакомый, режиссер.
— Шилевич?
— Ну да. Он был, кстати, весьма любезен.
— Мама, что он сказал? Он вызывает меня на пробы?
— Нет, подымай выше! Он сказал, что тебя уже утвердили на роль!
— Как? Без проб? Ты ничего не путаешь?
— Нет, я пока еще не разучилась понимать порусски! Он сказал, что позвонит тебе на сотовый. Не звонил?
— Пока нет!
— Может, передумал…
— Мама! Как ты можешь!
— Значит, ты собираешься поехать?
— Мама, но это же… Я столько мечтала… А тут…
— И ты все бросишь? Сына, мать, работу?
— Мама… Тебя и Никиту я вовсе бросать не собираюсь, но работу… Да черт с ней! Я не могу больше заниматься этими окаянными салонами! Не могу! Я сегодня окончательно это поняла!
— Как интересно! — хмыкнула Анна Никитична. — Варь, скажи, ты что, считаешь меня своим врагом?
— Мама, о чем ты?
— Тогда почему ты мне все время врешь?
— Что я вру? — побледнела Варя.
— А все! Ни в какой Норвегии ты не была!
— Мама!
— Этот олух Эммерих решил тебе подыграть? Его это развлекает? Дурища, я в твоей дорожной сумке обнаружила билет в Москву и обратно! Норвегия, ха! И сколько людей в свое дурацкое вранье вовлекла! Режиссера даже! Ты что, решила, что я лягу на пороге и буду кричать: только через мой труп? Я, Варя, тебе не враг! Ты счастлива, что будешь сниматься? Значит, и я счастлива! Дуреха ты! А врать совершенно не умеешь, хоть и артистка! Значит, в Москве ты понравилась?
— Мамочка! — Варя кинулась матери на шею. — Мамочка, прости, прости меня, я просто от волнения совсем спятила!
— Ладно уж… Ну, а с Гудрун ты уже поговорила?
— Нет, завтра! Мамочка, если б ты знала, какой камень ты с моей души сняла! Мне сейчас так легко стало, так хорошо!
— Ладно, давай ешь и рассказывай, что в Москве было.
Варя, совершенно счастливая, все рассказала матери.
— Ну, а как тебе Бурмистров? Такой красавец!
— Знаешь, я так испугалась, когда он появился, весь такой роскошный, уверенный в себе — словом, звезда. Но он так по-доброму ко мне отнесся, помог здорово, если бы не он, не знаю, справилась бы я…
— Смотри, не влюбись!
— Да нет, мама, это не мое…
— А скажи, откуда ты взяла эти норвежские подарки? — со смехом спросила Анна Никитична.
— Эммерих слетал в Норвегию!
— Ничего себе! Здорово же он тебя любит… И денег за подарки не взял?
— Нет, я предложила, а он обиделся.
— Вот что значит четвертушка славянской крови!
— Мама!
— Ладно, я пошутила. А жить где будешь?
— Квартиру снимут.
