– Ну, для Джульетты я старовата уже.
– Я имел в виду Отелло. Ох, извините, пошлость какая-то получилась. Простите. Ну так что, Маруся, сбежим?
– Сбежим, капитан Грант!
Глава третья
Можно было жить красиво
Можно было просто жить.
Снег падал медленно, крупными красивыми хлопьями, как в «Пиковой даме». Когда-то, будучи ученицей Хореографического училища, она участвовала в сцене бала. «Мой миленький дружок, прелестный пастушок…», а молодая Елена Образцова гениально играла старуху-графиню. Германна пел Атлантов… Боже, какая я старая! Что я помню! Правда, тогда я была еще совсем ребенком, и все-таки…
Какая странная, она все время уходит куда-то. Может, у нее горе? Зачем мне это? Я не хочу, у меня и своих неприятностей хватает. Может, изобразить телефонный звонок, извиниться, подвезти ее до дома, и пусть себе думает о чем угодно без меня? У него в кармане всегда лежало два телефона, разной конфигурации. И стоило нажать на кнопку одного, как второй аппарат начинал звонить. Это было весьма удобно. Он уже сунул руку в карман, но тут она вдруг встряхнула волосами, улыбнулась виновато…
– Маруся, вы всегда такая грустная?
– Грустная? Да нет…
Ей тут же вспомнилось, как она нагишом отплясывала чардаш в номере Кирилла…
– А хотите я вас рассмешу?
– Хочу! Очень хочу!
– Знаете, когда-то давным-давно в одном провинциальном театре оперетты собирались ставить спектакль, где моя… бабушка должна была петь такую арию: «На паровозе-возе-возе-возе-возе я улечу в сияющую даль…
Он вдруг схватил ее за руку и допел:
– Жила я раньше в родном колхозе, а нынче прошлого ни чуточки не жаль!
– Господи, откуда вы это знаете? – потрясенно спросила Туся.
– А либретто писал мой дедушка вместе со своим другом!
– Это сочинил ваш дедушка?
– Представьте себе! Я как-то еще в студенческие годы нашел у деда в архиве эту прелесть. Писалось в ранней молодости, и отнюдь не всерьез. Грант Айрапетов и Евгений Рубин, они вдвоем старались… Вот уж не думал, что хоть кто-то еще это знает.
– Вас назвали в честь деда?
– Конечно. Только я не Айрапетов, а Айрапетян. Кстати, я тут недавно заказал билет на самолет, и там написали Аэропетян. Здорово, да?
– Ну что ж, для авиапассажира очень даже недурная фамилия! – захохотала Туся.
– А ваша бабушка пела в свердловской оперетте?
– Да, только на самом деле она мне не бабушка, это я для простоты сказала, она подруга моей бабушки. Кстати, она жива и находится в добром здравии.
– Маруся, вот моя машина! Поедем куда-нибудь, поужинаем, а? Надо же отметить наше знакомство и, как выяснилось, почти родство?
– С удовольствием! – искренне воскликнула Туся. Ей вдруг стало хорошо. Никакой он не преступник, этот капитан Грант Аэропетян!
Машина оказалась спортивным «мерседесом», двухдверным, с низкой посадкой.
Он открыл перед ней дверцу:
– Прошу, садитесь, Маруся!
– Послушайте, капитан Грант, а вы вообще кто? – вдруг осведомилась она.
– В каком смысле?
– По профессии?
Но тут стремительно подкатила черная «Волга», оттуда выскочил Трунов с криком:
– Ах вот ты где, шалава несчастная! – Он схватил Тусю и поволок за собой.
Грант на секунду опешил. Однако Трунов уже успел запихнуть яростно сопротивляющуюся секретаршу в машину и заблокировал дверцу. И буквально тут же откуда-то набежали люди в форме, схватили капитана Гранта и принялись обшаривать карманы. Все было как в сериале – руки на капот…
– Боже, что это?
– Ну нельзя же быть такой курицей! Это как минимум задержание.
– А как максимум? – машинально спросила ошалевшая Туся.
– Как максимум – зона. Лет на пять.
Туся заплакала.
– Втюрилась, что ли?
– Не ваше дело.
– Ну ясно, втюрилась. Не ты первая и, боюсь, не ты последняя. Скажи спасибо, что у меня старые связи и я успел тебя перехватить, а то хлебнула бы. Кто там стал бы разбираться, откуда ты такая… Пока суд да дело, насиделась бы в обезьяннике… Ну не реви, и вообще, прости меня. Я правда не знал, что его собираются брать. Честное слово. Не знал, что МУР на него зубы точит. Только в последний момент выяснилось.
– А что он сделал? За что его?
– За дело, можешь мне поверить.
– Да не поверю я вам, с какой стати мне вам верить, мало вы, что ли, невиновных в тюрьмах гноите, мало без вины расстреливаете, да?
– Прекрати истерику! А если хочешь знать, я тебе через пару дней покажу кое-что из подвигов этого «невиновного». Впечатлишься! Ладно, куда тебя отвезти?
– Домой, – всхлипнула Туся.
– Будет сделано. А вообще, спасибо за службу. Мы вовремя успели благодаря тебе… Извлекли все, что нам было надо. И, кстати, очень сильно облегчили судьбу твоего героя. Если б у него нашли то, за чем мы охотились, думаю, пятью годами он не отделался бы, а, скорее всего, умер бы в тюрьме при невыясненных обстоятельствах. Такие вот пироги. А больше я тебе ничего не скажу, не имею права. Живи спокойно. Слава богу, далеко у вас дело не зашло.
Она в ответ только носом шмыгнула. Жизнь дала ей очередную затрещину. Сколько можно?
– Он слишком любил красивую жизнь, слишком.
– Ладно, проехали. Ничего больше знать не хочу. И не показывайте мне никаких его дел.
– Как скажешь. Ты извини, конечно, еще и за то, что говорю тебе «ты». Мне так проще, знаешь ли.
– Да ладно…
– Слушай, а я зашел к этой твоей соседке… Мне она понравилась, хотя дура, конечно, редкостная. Сама своими ручонками себе на шею удавку накинула. Прописала этого прохвоста-братца. Да и еще наделала глупостей.
– Но помочь ей можно?
– А как же! Поможем, по мере сил. Она ж, бедолага, ничего незаконного не хочет. Ну, во-первых, ей надо вернуться в свою квартиру, набраться терпения, а уж там…
– Вернуться? Но как же? Там ведь они ее уморят…
– Не уморят, теперь уж точно не уморят!
– Вы с ними поговорите, да?
– Еще с такой мразью разговаривать! Как будто мне и так мало мрази…
– Но как же?
– А я просто сам туда въеду! Пусть попробуют пикнуть у меня!
Что-то было в голосе шефа такое, что Туся на минуту отвлеклась от своих неприятностей.
– Как это вы въедете? А она?
– Думаю, она не против будет.
