подарили мне Лааргу и ввели в совет. Я оказался в курсе всего. Нашел и постепенно оборудовал всем необходимым Новь. Мне помогали Юден и Вейтр: незаметные для Системы, они могли призраками перебираться из города в город. Они спасли многих от переработки, восстановили ходы, доставшиеся нам от наших предков, а после, когда я наконец-то получил антисыворотку и ввел ее в резервуары с запасами «инъекции спокойствия», они сумели подготовить жителей городов «с» и «е». Сегодня, за несколько минут до вашего эффектного появления, я ввел в действие программу самоуничтожения. Скоро во всех городах прекратится фильтрация воздуха, выйдут из строя биорги и техника, которую до этого питала Система.
– Начнется война!
– С кем? Я покажу горожанам, что можно, нужно выйти под солнце Лутана. Купола станут не нужны!
– А Альянс? Не приблизишь ли ты этим конец всего рода рейвов? Ведь послы Альянса скоро пожалуют к нам в гости. – Дарн посмотрел на Барта, словно ища поддержку.
– И я больше чем уверен, что они прибудут в срок, – зло усмехнулся тот и успокаивающе хлопнул его по плечу: – Я попробую с ними договориться.
– Они не отдадут планету, которую так долго готовили для своей очередной колонии!
– Все может быть, все может быть...
– А почему все эти перемены именно сейчас? – Дарн вновь посмотрел на задумчивого Гиша. – Не вчера, не через тысячу дней? Почему?
Он развел руками:
– Хранительница. Однажды Вейтр надолго впал в транс, а когда очнулся, сообщил урочный день, который ему подсказала Хранительница.
– Сегодня?
Гиш качнул головой:
– Нет, послезавтра.
– Лииза! – Вейтр вдруг бросился к лежавшей неподвижно девушке. – Она слишком долго не приходит в себя, особенно после той дозы восстановительных средств, что влил в нее Гиш.
– Что ты хочешь сказать? – Дарн в два прыжка оказался рядом. Сжав холодное запястье девушки, он едва почувствовал биение ее сердца. – Что с ней? Почему ты вдруг переполошился?
Вейтр покусал губы и буркнул:
– Видение. Ее духа. Только что. Он попросил немедленно ее разбудить.
Холод. Невероятный, сводящий с ума холод. И конвульсии тела, пытающегося согреться. И убивающая безысходность, обреченность разума в осознании скорой смерти.
– Лииза! – Чьи-то руки затормошили меня.
Что вам нужно от меня? Вам всем?
– Лиза! – Другой голос. Другие руки. – Проснись!
Не хочу. Не могу.
– Лииза, это действие парализующего луча. Нужно открыть глаза. Посмотри на меня. Посмотри!
Зачем?
– Лииза! – Снова руки. Меня подняли, сжали в объятиях, даря живительный жар и легонько покачивая, продолжали звать. – Лииза!
Боль в голосе зовущего заставила скривиться от непролитых слез.
– Лииза!!!
Вдруг появилось свечение, и странное тепло разлилось по телу, заставив меня обмякнуть. Покачивание не прекращалось, но стало таким далеким. Неважным.
– И куда ты собралась? – Свечение усилилось. Из него выткалась фигура женщины.
– Хранительница? – Я обрадованно шагнула к ней. – Где я? Что со мной происходит?
– Ты зачем-то без спроса проникла в мой мир. Я тебя сюда не звала, так что… выход найдешь сама?
– Выход? Откуда?
– Отсюда! – Золотоволосая женщина повела рукой, и я замерла, разглядывая снова те картинки, что уже видела однажды. Чуть зеленоватое небо с мягким солнцем и перьями облаков, город, утопающий в садах, и ласковое море, шепчущее у ног. – За гранью Лутан остался прежним, и мое сердце обливается слезами, видя реальность, которую избрали себе мои дети. Тебе еще очень рано уходить сюда. Возвращайся. Твой избранный ждет.
Она шутливо толкнула меня в грудь. Я сделала судорожный вздох, словно заново училась дышать, и открыла глаза.
– Лииза! – Дарн обрадованно стиснул меня в объятиях. – Лииза.
– Дарн. – Я сделала попытку улыбнуться. Губы не слушались, но все-таки у меня получилось. – Что случилось?
– Долго рассказывать. – Он вздохнул и, сморгнув, отвел глаза. – Главное, что с тобой все в порядке.
– Как хорошо… – Я зевнула и, нежась в тепле его рук, поняла, что снова засыпаю. Только сейчас это был сон, а не смерть.
В следующий раз я проснулась в какой-то странной темноте. Некоторое время прислушивалась, пытаясь по звукам сообразить, куда меня занесло, но тишина не собиралась выдавать свои тайны.
– Дарн?
Никакого ответа.
– Вейтр? Гиш? Барт?
Господи, да куда же они все подевались, точнее – куда меня занесло? Впрочем, одно радует, если вокруг нет неописуемой красоты, значит, я жива. Определение исключительное для этой негостеприимной планеты.
Я села и на ощупь решила исследовать свое пристанище. Мягкий пол явно намекал на то, что я нахожусь в спальне. Я проползла до стены и, поднявшись, принялась медленно обходить помещение. Спертый воздух нагнетал обстановку, заставляя искать путь отсюда. Сделав два или даже три круга, я так и не нашла никакого намека на дверь. После этого мной, в конце концов, овладела паника:
– Да-а-арн! А-а-а-а! Кто-нибу-у-у-удь!
– Ну и чего ты орешь? – Крошечная, чуть светящаяся фигурка появилась на уровне моих глаз и деловито принялась вышагивать по воздуху.
– Хряпушка, милый! – Я обрадовалась ему как родному. – Где все? Где я?
– Ни кипишись. Все просто. Ты в комнате отдыха в старой лаборатории. Ну… где до этого спала, помнишь?
– Смутно. А где Дарн?
– Ох, Лизок, тут такое началось. – Хряп перестал мельтешить и остановился, все так же паря в воздухе. – В городах творится нечто непотребное. Накрылась система вентиляции, свет то гаснет, то мигает. Еду можно заказать, когда есть свет, а его все больше нету. Включилось аварийное освещение. Все в панике. Впрочем, в панике теперь только Хранители порядка. Народ уже начал успокаиваться. Гиш каждый час вещает по какой-то, на телевизор похожей, штуковине инструкции по выживанию. Призывает разбить купола, чтобы города наполнились воздухом, но народ пока боится. Да и как не бояться? После стольких-то лет. Лиз, это восторг! У них небо – цвета морской волны!
– Знаю. А ты, я вижу, стал романтиком? – Я усмехнулась, пытаясь переварить информацию. Что случилось с городами?
– Эх, и не говори. Стал. Да только некоторым идейным дамам моя романтика – как собаке пятая нога. – Хряп горько вздохнул.
– Не расстраивайся, – попыталась его утешить я. – Просто она переживает за свой мир. А может быть, просто стеснительная?
– А давай ты у нее как-нибудь при встрече спросишь? Ну… – Хряп потупился.– Как она ко мне относится?
