обрадовалась.
– Привет, ты где?
– Тащусь по Ленинградке.
– Сестрицу провожала?
– А ты откуда знаешь?
– Ой, как трудно догадаться! Ну, как прошла встреча?
– Сложно, даже очень…
– Слушай, Олеська, мне звонил мой заказчик, они сегодня летят в Литву и приглашают нас с тобой. Полетим на денек-другой, посмотрим как там и что, может, за этот дом и браться не стоит. Ты как?
– Ты про меня уже что-то сболтнул?
– Да боже избави! Я просто сказал, что могу поехать с декоратором, моей помощницей и все. Они обещали снять нам комнаты в частном пансионе неподалеку. Пансион, кстати, тоже на берегу озера, говорят там просто райские места.
– Мить, я поеду! Мне сейчас необходима встряска! А как с визами?
– Не проблема, дашь мне паспорт, я мигом все улажу. У тебя паспорт с собой?
– Нет, конечно.
– Ладно, тогда я выберу момент и заеду к тебе, заодно погляжу, как ты устроилась. Ох, Олеська, покатаемся с тобой на лодке, помнишь, как мы катались по Оке?
– Нет, я забыла, но почему не покататься?
– Мы на лодочке катались золотисто-золотой… – напел он.
– Не надейся! – отрезала я.
– Надежда умирает последней, – засмеялся он.
– Митя, я предупреждала – чисто деловые отношения!
– Да на фиг ты мне сдалась! – вдруг взорвался он. – Деловые отношения – это все, что мне от тебя нужно, заруби это на своем курносом носу. Так я заеду за паспортом!
Черт знает что! Я уже получила по носу… А зачем ты с ним опять связалась? Тебе мало было? Просто очень захотелось поехать в Литву, посмотреть на сельский дом на берегу озера, вспомнить прошлое… В конце концов Миклашевич просто разозлился на меня за то, что я его поставила на место, он этого не любит, вот и взбеленился. Эта партия все равно осталась за мной.
И вполне удовлетворенная, я помчалась на рынок за цветами. Надо к его приходу максимально украсить свою квартиру.
Он позвонил нескоро, когда я уже решила, что он сегодня не объявится…
– Олеся, извини меня за несдержанность…
– А ты изменился, Миклашевич, раньше ты никогда не извинялся, – засмеялась я.
– А я что говорю? Я изменился, и мы будем работать на совершенно новых основаниях. Когда я смогу заехать? Через полчаса удобно? Я понимаю, уже поздно, но раньше я не мог… Зато тогда я завтра с самого утра сунусь в посольство.
– Хорошо, приезжай!
Интересно, он хоть с цветами приедет? Хотя зачем мне цветы? И, конечно, лезть ко мне он сегодня не будет, понимает, что тогда не видать ему ни меня, ни моего брэнда. Я торжествовала. Главное в жизни уметь превратить свое поражение в победу, а я, похоже, этому научилась!
Он приехал, конечно, без цветов, и вид у него был усталый и замученный.
– О! – воскликнул он с порога. – Я не ошибся, приглашая тебя на этот проект, молодец, моя школа! Выжала из однокомнатной квартиры все, что только возможно! И с фантазией… Этот зеленый цвет на первый взгляд шокирует, но на самом деле – это класс! Поздравляю себя с удачной идеей! Ты меня не посрамишь!
– Миклашевич, у тебя усталый вид, ты есть хочешь?
– Да нет, я так устал, что хочу уже только добраться до дому. Давай паспорт, я завтра позвоню, пока, детка!
И он ушел.
Утром, часов в девять, позвонила Лерка. Голос у нее был трагический.
– Олеська, свинюга, совсем меня забыла, а я, между прочим, глубоко травмирована!
– А сама чего не звонишь? И чем это ты травмирована?
– Курицей.
– У тебя что ли птичий грипп?
– Слава богу, нет, но я сломала палец на ноге.
– Господи, как тебя угораздило? – огорчилась я. – Играла в футбол мороженой курицей?
– Почти, – всхлипнула она. – Я от боли сознание потеряла.
– Но как это случилось?
– Помнишь Розу?
– Какую?
– Ну, барона, Гришкиного друга детства?
– Такое не забывается! При чем тут он? А главное, при чем тут курица?
– Ты не очень спешишь?
– Да нет, а что, рассказ будет долгим?
– Да! Представляешь, Олеська, Роза пригласил нас в гости, у него дом за городом, шикарный, между прочим. Ну мы приехали. Сад у них такой клевый и все так приятно, зелено, трава такая свежая, я как дура малолетняя обрадовалась. Там еще пес чудесный, забыла какой породы, но такой миляга, мы с ним сразу подружились, он мне в зубах мячик припер, чтобы я с ним играла. Я и стала играть, я подбрасываю, он ловит, я подбрасываю, он ловит и мне опять приносит, а тут вдруг его кто-то позвал, он мячик бросил и побежал к дому, а я хотела мячик ногой подкинуть, как размахнусь и… думала умру на фиг, такая боль. Там в траве курица фарфоровая здоровенная стояла. Траву не выкосили, вот я ее и не заметила, эту окаянную курицу.
– Господи, Лерка, мне даже нехорошо стало, как я представила себе… Ужас! Зачем там эта курица?
– Хрен ее знает, для красоты. У Розиной жены, видишь ли особое пристрастие к курицам… У них в бассейне кафель бледно-зелененький, а как декор – курочки с цыплятками, и полотенца с курочками, представляешь, гадость какая.
– Она что, птичница в прошлом?
– Да кто ее знает, но я ее возненавидела! Это ж надо выдумать – куры в траве…
– Идея довольно безвкусная, но не оригинальная.
– Ну я тоже видала гномов, зайцев ставят, но там они не прячутся в траве, а тут на этот еврокитч русская безалаберность наложилась, и в результате – тяжелая травма.
– Ну хоть курица-то разбилась?
– Хренушки! Ничего ей не сделалось! Зато Роза так ругался, так орал!
– На тебя?
– На меня-то за что? На женушку свою! Меня они с Гришкой сразу уложили в машину, отвезли в больницу, мне там рентген сделали, сказали, что у меня еще и ноготь сойдет… А вот Гришка как резаный на меня орал…
– Это он с перепугу и от сочувствия.
– Да знаю я…
– А какая жена у Розы?
– Дура, куроманка!
– Куроманка? Хороший термин. Ну, а как она выглядит?
– А тебе зачем?
– Просто любопытно.
– Ну как тебе сказать, собственно, она никакая… Усредненная, я бы сказала, среднеевропейская. Блондинка, под пятьдесят, ухоженная, Роза верит, что она идеал хозяйки…
– Ну после твоей травмы вряд ли, у идеальной хозяйки траву бы выкосили.
– Я ж говорю… Больше я к ним не поеду, хватит с меня.
