вбухал в подарки…
— Замолчи!
— И не подумаю! Это же ясно как божий день! И как я, дура, могла в тебя так влюбиться…
— Яна, любимая, ну прости дурака, все не то, все не так… Просто я никогда в жизни не ревновал и не очень понимаю как с этим быть… Я болван, мне уже мама говорила, что меня колбасит и плющит от ревности к Олегу…
— Так и сказала? — сквозь слезы вдруг улыбнулась Яна.
— В том-то и дело, именно так! И она права. О, знаешь, я совершенно не ревную тебя к Мишке, живому и здоровому, а к Олегу… умираю от ревности, потому что знаю — ты его любила, а Мишку… Ты пригрелась возле него, да? Он такой редкостно теплый человек, да?
— Откуда ты знаешь?
— Наверное, чувствую, потому что люблю… Черт побери, мне почти сорок лет, но я всегда считал все эти штуки чем-то… литературным, что ли… Я не мог понять, каково это, когда крыша едет от ревности, когда… Короче, Янка, выходи за меня замуж, а?
Она молча покачала головой. Потом проглотила подступивший к горлу комок и тихо сказала:
— Нет, Тима, не надо замуж… Я не хочу… Я не гожусь… замуж…
— Что за бред, почему?
— Я буду плохой женой, а ты… ты заслуживаешь другого… лучшего… Во-первых, у меня не может быть детей…
— Мне это уже известно, к тому же ребенка можно усыновить.
— Я никудышная хозяйка, я не умею готовить.
— Подумаешь, большое дело, возьмем домработницу, да и мама тебя научит, не боги горшки обжигают.
— Я растеряха, я вечно попадаю в какие-то дурацкие ситуации.
— Ну и что? Я же тебя уже люблю, люблю именно такую… Я вот тут думал, вспоминал, хотел понять, когда же я в тебя влюбился, в какой момент…
— Ив какой же?
— В самый первый, когда увидал, как у тебя из-под джинсов колготки выпали…
— Не ври!
— Честное благородное слово! Ты тогда так мне улыбнулась… и была вся какая-то неправильная и такая обворожительная! А потом, второй раз, я ведь тебя сразу даже не узнал, там в кафе, где я передал тебе эти чертовы побрякушки… Я помог снять жакетку, у тебя молния на платье была не до конца застегнута, у меня тогда в глазах потемнело, так захотелось прижаться губами к этому местечку… И я вдруг стал злой, противный, меня все стало дико раздражать в собственном доме, я вдруг понял, что жил как идиот, мне создали идеальные условия существования, а я вдруг стал там задыхаться, как подопытный кролик в виварии…
— И во всем виноваты мои колготки? — с нежной улыбкой спросила Яна.
Он просиял.
— Да! Но я ведь ничего не понимал! А потом возник Мишка и я запретил себе даже думать о тебе. Но прежняя жизнь показалась мне невыносимой и я четко осознал, что не люблю жену и она меня не любит, мы просто были удобны друг Другу…
— Но твоя жена такая красавица…
— Ну и что? Красавиц в Москве до хреновой тучи, а ты — единственная. И знаешь, мама с самого начала терпеть не могла Юльку, а ты ей страшно понравилась. Это тоже о чем-то говорит. И вообще… Мне нужна именно такая жена!
— Ты так в этом уверен?
— На все сто!
— А вдруг я не понравлюсь тебе… как женщина?
— Дурочка!
— Но ведь так бывает…
— Я намерен немедленно это проверить!
— Немедленно?
— Ага! Молодой человек! — позвал он официанта. — Будьте добры счет!
— Но вы ж ничего не скушали! Давайте я вам с собой все упакую! Даже шампанское не открыли, вон, весь лед в ведерке растаял! — огорчался официант.
— Валяйте! И цветы не забудьте! У тебя, Янка, ведь наверняка пустой холодильник? Признайся, а?
— Ну да, — слегка смутилась она. — Только не вздумай платить, это я тебя пригласила.
— Янка, запомни, платить теперь всегда буду я. И потом, ты пригласила меня на день рождения, а что у нас получилось?
— Что у нас получилось?
— Практически, семья… И в семье я главный!
— Тимка, я ужасно, ужасно тебя люблю… И я хочу, чтобы ты был главный и командовал мной… Мне это нужно…
— Я знаю. Я завтра же напишу Мишке обо всем.
— Может, лучше мне написать?
— Нет, — отрезал он. — Это я возьму на себя.
— Что? Вину за наше общее предательство?
Тимофей вспыхнул.
— Предатель здесь только я. Ты — оставленная им женщина, ты же в конце концов не Пенелопа, а он вовсе не Одиссеей. Его странствие просто прихоть… — он вдруг рассердился, — хотя, если честно, я уж не помню, чего ради Одиссей уплыл от Пенелопы…
Тут официант поставил на стол два пакета, обтер салфеткой стебли пионов и подал букет Яне с несколько фривольной улыбочкой. Понял, куда и зачем спешат эти двое.
— Тимофей Борисович, звонила ваша жена, просила немедленно связаться с ней, — доложила секретарша.
— Что за бред? — нахмурился Тимофей, до этого момента безуспешно пытавшийся погасить идиотское сияние на лице.
Ага, понятно, подумала секретарша, шеф, видимо, загулял в выходные и теперь ему мало не покажется!
Он вошел в кабинет и сразу набрал номер Юли. Настроение резко испортилось.
— Почему ты звонишь через секретаря?
— А у тебя все телефоны два дня выключены.
— Так, в чем дело?
— Тим, надо поговорить.
— Надо, значит, поговорим, но не в рабочее время. Я занят.
— Тогда, может, пообедаем где-то?
— Не уверен, что получится. Впрочем, ближе к обеду я с тобой свяжусь. Извини, у меня дела.
Дел и впрямь хватало и к часу дня он понял, что обеда с женой не получится. Он набрал ее номер.
— Юль, извини, ничего не получается. Если угодно, я после работы заеду к тебе.
— О, отлично!
Еще через час позвонила Геня.
— Тимоша, что-то случилось? Куда ты пропал?
Господи, с досадой подумал он, чего они все от меня хотят?
— Я так соскучилась! Может, встретимся сегодня?
— Извини, Генечка, сегодня не выйдет, дел по горло.
— Тим, скажи только — это правда, что ты ушел от жены?
