– Собственно, вряд ли это что-то изменит, – пожал плечами Лео, – мы уже поняли, что Ас появляется, когда считает нужным. А Альмагро приедет к вечеру. Так что, давайте просто наслаждаться отдыхом.
Сразу за порогом начиналась широкая круглая гостиная. Несмотря на огромные окна, в которые изредка ударялись крошечные радужные колибри, в комнате из-за нависающих снаружи ветвей царил полумрак. Широкий приземистый камин из грубого камня, перед ним – единственное кожаное кресло, рядом у стены – накрытый шерстяным пледом диван, старое выпуклое зеркало в позолоченной раме в форме расходящихся солнечных лучей – явная имитации инкского стиля, золоченый идол с глазами из зеленоватой бирюзы, ковер цвета топленого молока, с длинным мягким ворсом – в каждой детали невольно хотелось разглядеть нечто, что хоть немного прояснит ситуацию. Все в этой комнате, как и в саду, было словно выхвачено из разных мест, времен и стилей, но, так же, как и растительность за окном, все эти предметы непостижимым образом сочетались, не вызывая ощущения диссонанса.
– Что же за человек этот Ас? – задумчиво пробормотала Сэнди.
Теперь ей казалось, что она понимает, почему он называет себя тузом. Все поместье вновь напоминало ей Страну Чудес из книги Кэрролла. В любой момент мог войти белый кролик и, глянув на часы, броситься наутек, увлекая всех за собой. Она даже хотела сказать об этом вслух, но, подумав, тряхнула головой, сбрасывая наваждение.
Посреди комнаты стоял низкий журнальный стол, весь заваленный книгами. Названия были очень красноречивы: «Последний Инка», «Тайны исчезнувших цивилизаций», «Древняя культура Эквадора». На обложках были изображения идолов, золотых масок, развалин инкских городов. В одной книге была заложена страница. Лео раскрыл ее. На развороте было два рисунка: с одной стороны – эмблема Empresa del Levante с уже знакомым камаргским крестом, с другой – известный портрет Писарро.
«Дело восхода», – усмехнулся он.
Служанка, не обращая на гостей никакого внимания, принялась накрывать на стол на тенистой террасе, перед которой раскинулся широкий газон, такой ярко-зеленый, что возникали сомнения в его натуральности. За ним манил легкой бирюзовой рябью огромный бассейн, форма которого, видимо, была позаимствована с полотен Дали – он плавно закруглялся и скрывался за деревьями, заставляя гадать о своих истинных размерах. Сэнди, наблюдая за действиями женщины, незаметно пересчитала количество приборов на столе. Их было четыре, и она сама не поняла, обрадовало это ее или разочаровало.
Несмотря на неопределенность, придававшую всему этому дню странную взвешенность ожидания, на вилле действительно было так спокойно, что беспричинно казалось, что все проблемы недостижимо далеко, да и вообще нет никаких проблем, и скоро уже наступит мягкий вечер, и зажгутся свечи на террасе, и все разрешится чудесным образом…
Когда наступили сумерки, та же служанка, действительно, молча зажгла свечи и, поставив на стол поднос с напитками, вновь бесшумно удалилась. Говорить не хотелось, и все просто наслаждались тишиной вечера, погруженные каждый в свои мысли, стараясь даже себе не признаваться в том, что напряжение становилось уже непереносимым.
До тех пор, пока тишину не нарушил шум приближающегося автомобиля.
– Спокойно, – тихо сказал Артур. – Сидим, не безобразничаем, пьем напитки. Кто бы это ни был, пусть сам нервничает.
В тишине гулко хлопнула дверца машины. Шаги по гравию… Силуэт тени. По аллее приближался спокойным шагом стройный мужчина в белом щегольском костюме и белых туфлях.
«Вот и Белый кролик», – успела подумать Сэнди еще до того, как он вышел на свет.
Цыган из дома Антуана.
Посетитель берлинского кафе.
Тайный соглядатай в Марокко.
– Ас?! – вскочила Сэнди, несмотря на предупреждение Лео.
– Простите? – со спокойной улыбкой, чуть тронувшей уголки губ, удивленно спросил гость. – А, понял! Вы окрестили меня тузом? Лестное прозвище, сеньорита. Но я предпочитаю настоящее имя. Сальвадор Альмагро, к вашим услугам. Вы просили меня приехать.
– Альмагро? – неуверенно спросила опешившая Сэнди. – Так вы и есть Ас?
– Сеньорита, если вам угодно так называть меня, – ответил несколько более резко Альмагро, – я не буду возражать. Хотя не вижу никакой необходимости прибегать к столь странным прозвищам.
Глядя сейчас на этого уверенного человека в великолепно сшитом костюме, державшегося независимо и с достоинством, Сэнди была поражена тем, как мало он походил на цыгана…
– Итак, – начал Альмагро, расположившись в кресле, – вы искали встречи со мной.
– Впрочем, как и вы с нами, – парировал Лео. – Причем мы – только со вчерашнего дня, а вы, хотя и не представившись, в Камарге и Марракеше.
– И даже еще раньше – в Берлине, – добавила Сэнди.
– Сеньорита очень наблюдательна, – Альмагро поклонился Сэнди. – Не стану говорить вам, что желал встретиться именно с вами. Как вы понимаете, если бы такое желание у меня возникло, его легко было бы удовлетворить. Не вы, а определенная вещь в ваших руках более всего интересовала меня.
– Талисман, – скорее утвердительно проговорил Артур.
– Уака настолько пленил ваше воображение, – с неожиданной досадой сказал Альмагро, – что ничто другое для вас не существует. Хорошо, раз вам так удобнее, начнем с талисмана, – Он сделал паузу, оглядев удивленные лица смотревших на него людей, и продолжал: – Вы знаете не хуже меня, что Писарро убил Атауальпу и завладел его талисманом. Позднее он совершил еще большую ошибку. Решив послать его в Испанию, он разделил его на три части. Он и понятия не имел, какие последствия повлечет за собой этот безумный поступок. Уака был не просто символом вождя, он обладал огромной силой – сохранял единство и скреплял союз между племенами. Писарро навлек беду не только на инков, но и на себя и свой род, разделив части талисмана. В наказание за разделение талисмана и гибель Атауальпы, Писарро лишился разума и друга, а сам был убит его сыном. С тех пор проклятие за это преступление лежит на всех потомках обоих родов – Писарро и Альмагро.
Есть только один способ избавить нас от древнего проклятия инков – воссоединить талисман. И сделать это можно, только проведя специальный ритуал… Мне не так важно, кто будет владеть талисманом после этого. Гораздо важнее – что уака вновь будет соединен. Не буду говорить, что стремлюсь к этому из абстрактного гуманизма или любви к искусству. В этом – спокойствие, мое собственное и моей семьи, и интерес мой поэтому можно назвать вполне эгоистическим, – Альмагро посмотрел бесстрастным взглядом на слушателей.
За все время разговора никто из них не проронил ни слова, но сейчас Николь заговорила:
– Иначе говоря, сеньор Альмагро, вы хотите уверить нас, что трогательно облетели вслед за нами полмира, только чтобы мы помогли избавить вас от кары за грехи предков?
– Глупо утверждать, что это было единственной моей целью, – откликнулся Альмагро. – Не менее важно второе. Вам хорошо известно, что Писарро и его друг, мой предок, получили за выкуп Атауальпы полную комнату золота. Атауальпа отпущен не был, но комната осталась. И исчезла… С тех пор ее много раз пытались найти, но безрезультатно. Я полагаю, что способен предпринять еще одну попытку. У меня сохранилась часть переписки моего предка и Писарро, и я имею основания полагать, что в ней говорится о местонахождении сокровищ золотой комнаты. Однако, письма эти зашифрованы, и нужен ключ. Не знаю, каким образом вам удалось получить его, но, насколько я понимаю, вы это сделали…
Как видите, я далеко не альтруист и не скрываю этого. В конце концов, в моих жилах течет кровь конкистадоров. Мне не нужен уака, он – лишь крупица инкских сокровищ. Мне нужно нечто гораздо большее – сокровища Эльдорадо. И я предлагаю вам обмен, в результате которого вы получите то, что ищете вы, а я – то, что нужно мне. Ключ, позволяющий расшифровать доставшиеся мне по праву наследства письма, – на секунду сквозь непроницаемые интонации аристократа пробился кто-то совсем другой, алчный, неуемный и жестокий. Или, может быть, это лишь показалось…
Ненадолго на террасе вновь повисла тишина, нарушаемая только шумом небольшого водопада на дальнем конце бассейна и пением цикад. Альмагро быстро справился с охватившим его невольным возбуждением и продолжал по-прежнему ровным голосом:
– Я полагал, что справлюсь с этим без вас. Но, если это способно помочь, я готов заключать альянсы. Я уже упомянул о церемонии, во время которой должен быть воссоединен уака. Кому-то она может
