два раза туда смотался, вот тетя Настя его и опознала!
– А ты почем знаешь? – спросила я.
– А нашу соседку Марью Ивановну в качестве понятой приглашали. Еще вчера вечером.
– Что же теперь будет с Кириллом? – забеспокоилась я.
– Ничего с ним не будет! – успокоил меня Валерка. – Его здесь не было, и потом, Генку ведь не по подозрению взяли, он в розыске был!
– Надо предупредить Кирилла и Котю! – сообразила Матильда. – Аська, беги звони!
Я позвонила на квартиру Кошелева, совершенно позабыв об условных сигналах. Никто не взял трубку. Меня охватил ужас. Что стряслось? Но тут же я вспомнила, что звонить надо три раза. Вот наконец я слышу Котин голос.
– Асенька? Ты? Что случилось?
– Котя, где Кирилл?
– Слава богу, здесь.
– Передай ему, что Генку арестовали, его опознала продавщица из нашего магазина.
– Арестовали? Ты уверена?
– Конечно, Валерка своими глазами видел, и потом, их соседку пригласили в понятые.
Кирилл вырвал трубку у Коти.
– Ася, что там?
Я повторила все еще раз.
– Кирилл, что теперь будет?
– Теперь, Асенька, еще немножко – и все будет отлично!
– А что немножко?
– Да так, пустяки, не беспокойся. Вы свое дело сделали, теперь еще мы кое-что сделаем, и будет полный порядок. Спасибо вам. А ты передай привет деду, он у тебя классный мужик!
– Что? Что он сказал? – приставала ко мне Мотька.
– Сказал, что скоро все кончится. И еще привет деду передал.
– А ты чего такая грустная? А? Оттого, что все кончается, да? Не бери в голову! Все пройдет! Помнишь, как мы с тобой в Феликса были влюблены, а теперь и думать о нем забыли. А давно ли это было? Перед весенними каникулами всего-то!
– Аська! Ты чего разнюнилась? – спросил Валерка, когда мы вышли в сад. – Думаешь, это конец? Ничего подобного! Это только начало. Ведь Федор Тихоныч никуда не делся. Камни у него стибрили, а он этого еще не знает! А партия и Ленин уж точно захотят с ним разобраться, или, наоборот, он захочет разобраться с партией и Лениным.
Что он такое городит?
– Валер, ты чего несешь, какая партия, какой Ленин?
– Маяковского надо читать! «Партия и Ленин – близнецы-братья». Я, правда, не пойму, почему партия – брат?
– Действительно, никогда об этом не думала… Матильда, а ты как считаешь, будет там разборка?
– Да, завтра и будет!
– Почему?
– Думаю, они пойдут на эту квартиру лицом к лицу встретиться с Федор Тихонычем. Надо же им поговорить, а он скорее всего сам туда явится за камешками.
– Девчонки, пошли послушаем «жучки»! – потребовал Валерка.
– Да чего теперь слушать! – пожала плечами Мотька.
– А вдруг Федор Тихоныч с кем-то впечатлениями о Генкином аресте делится.
– Если он уже знает! Ладно, пошли,– согласилась я.
На магнитофоне горела красная лампочка.
– Ага, что я говорил! – закричал Валерка, бросаясь к магнитофону.
И тут же в комнате раздался голос Федора Тихоновича.
– …со всякой сволочью считаться! Ты, Павлуша, мне сейчас самый нужный человек! Камни пропали, понимаешь, из пустой квартиры, где за окнами снайпер следит, дверь на сигнализации, а главное, никто, кроме Генки, не знал, что камешки там. Ни одна живая душа. Он же сам и придумал там их спрятать! Кто их мог взять? Он и взял! Вот сволота, а теперь в тюрягу от меня спрятался, думает, я там его не достану!
Мы хохотали как безумные.
– Федор Тихоныч, а ты не думаешь, что братец Тузика мог вернуться к себе на квартиру и там обнаружить «дипломат»?
– Не мог! У снайпера приказ – стрелять сразу, как кто-то появится в квартире. За все время только на полчаса вырубили сигнализацию, когда я туда приехал. Представляешь, я чуть ума не лишился, когда понял,
