грудь. Она покраснела и, нахмурившись, посмотрела на его.
– Ты ждешь, что тебе подадут карету? Если так, то тебе не повезло. – Он покачал головой. – Идем.
Он шел впереди, чувствуя, как она сверлит его взглядом. Они миновали небольшой лесок и вышли к ручью, на берегу которого стоял старый домик, весь заросший дикой ежевикой. Раздвинув кусты, он открыл дверь в хижину.
– Эта хижина у меня на тот случай, если на «Цыганке» становится небезопасно, – объяснил он. – Я сейчас разожгу огонь. – Он наклонился к камину, но сморщился от боли.
– Я могу разжечь, – вызвалась она.
Не дав ему времени возразить, она умело уложила в камин дрова и подожгла их с помощью кремня, который нашла на пыльной каминной полке. Очень скоро огонь разгорелся, и в хижине стало теплее.
Француз лег на кучу старых мешков и закрыл глаза. Да, думал он, это была явная глупость – летать на канате. Единственным оправданием было его беспокойство о ней – ведь ее окружили четверо ухмылявшихся пиратов!
– Где ты так хорошо научилась разжигать огонь?
– В Египте, Индии, Греции и еще сотне подобных мест.
– У тебя была интересная жизнь, англичанка. Даже еще интереснее, чем у меня. Но подожди подкладывать дрова. Я этим займусь.
– Почему?
– Полагается, чтобы это делал я.
– Кто это сказал?
– Природа. Общество. Я. – Он потрогал плечо. – В конце концов, я мужчина.
Она молча смотрела на его плечо.
– Но ты ударился плечом. К тому же я сделаю это не хуже тебя. – Она положила несколько поленьев на уже разгоревшийся огонь. – В моей семье принято помогать друг другу. Этим мы, Деламеры, и отличаемся. И мы помогаем друг другу на равных, независимо от пола.
– Значит, тебе повезло, дикарка. Я бы не стал спорить о вещах, в которых совсем не разбираюсь. Иди сюда и сядь. – Когда она осторожно села рядом, он накинул ей на плечи старое пальто.
Он понимал, что опасно находиться с ней в такой близости, но ему вдруг стало все равно. В комнате было тихо, лишь потрескивали поленья в камине, а тепло навевало сон. Он даже задремал, но неожиданно почувствовал, как ее рука прикоснулась к его плечу.
– Что ты делаешь?
Она водила пальцем по застарелому шраму, блестевшему в отсветах пламени.
– Смотрю. Как это случилось?
– Это… было очень давно. – Он потер подбородок, который от соленой воды почему-то стал чесаться.
– Ты не хочешь об этом рассказать?
– Нет, – отрезал он.
– Когда?
Он снял с себя мокрую рубашку и бросил ее на деревянный ящик возле камина, чтобы просушить.
– Как-нибудь потом расскажу, англичанка. Советую и тебе снять мокрую одежду.
– Вот как! Раздеться при тебе? При совершенно незнакомом мужчине? Да к тому же пирате? Это… доставит тебе удовольствие, капитан?
– Если бы я хотел поступить с тобой как варвар, я бы давно это сделал, – сухо ответил он.
– Да, мог бы. Это-то как раз меня и беспокоит. – Она провела рукой по его груди. – Так тебе нравится?
– Возможно.
– А так? – Она провела рукой по животу, и его окатила жаркая волна.
– Нет, – солгал он.
– Нуда. Конечно.
Улыбнувшись, она подняла руку к его бороде. Он резко сел и крикнул:
– Тысяча чертей! Зачем ты это делаешь?
Но Индия его не слышала. Ее тело напряглось, а пальцы впились ему в бороду.
– Это за то, что солгал мне. – Она раскрыла ладонь и показала клок густых черных волос. – Какой же ты дурак! – крикнула она человеку, фальшивая борода которого начала отклеиваться от соленой воды.
Человеку, у которого до сих пор болело плечо, как сказала Алексис. Своему мужу.
– Ты думал, что сможешь обмануть меня, Девлин Карлайл? Я помню каждый дюйм твоего тела. А теперь я хочу знать правду. Всю и до конца.
Герцогиня Крэнфорд ходила взад-вперед по освещенной солнцем оранжерее. Испуганный Бич следовал за ней.
