– Ну и отлично! Хоть нормально в театр сходим, как люди! – обрадовалась Мотька. – Надеюсь, в этот раз никто никому бомбу не подложит!
– Да, и таможни в Большом театре нет, контрабандисты там только в «Кармен» водятся, а в «Ромео и Джульетте», слава Богу, одна любовь. Это по твоей части, Матильда! – веселилась я.
– Да, до утра можно жить спокойно, – подхватила Матильда. – Утром выяснится, что там с Людкой, а насчет Ириши я, понятное дело, маху дала.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Но это же ясно – любовь у нее, и все дела. Сама же говоришь, она вернулась вчера в лирическом настроении.
– Это не я говорю, а Митя.
– Какая разница! Ладно, пошли, а то пешком не успеем.
Без двадцати семь мы уже были у Большого театра. Хорошо, можно не спеша зайти в буфет, выпить холодной водички, купить программку и найти свои места в амфитеатре. Только мы уселись и стали разглядывать нарядную публику, как вдруг Мотька шепнула:
– Ох, чертобесие! Нигде покоя нет!
– Ты про что?
– Разуй глаза-то! Видишь?
– Ничего не вижу.
– Да вон там, слева, нет, еще левее! Ага! Увидела?
– Увидела!
Там, куда показывала Матильда, в проходе между рядами, стояла Ириша со своим то ли белокурым, то ли седым кавалером. Она была очень нарядная, красивая и, кажется, здорово влюбленная в своего спутника, который сейчас был в элегантных темных очках.
– Что будем делать? – быстро спросила Мотька.
– А что нам делать? Спектакль будем смотреть!
– Это и козе понятно! Подходить, здороваться-знакомиться будем? Это ведь недурной шанс!
– А надо? Зачем мы будем ему глаза мозолить? По-моему, лучше держаться от них подальше, а после спектакля на всякий случай проследить…
– Ага! Они опять сядут в тачку и прости-прощай!
– Так что ты предлагаешь?
– В антракте понаблюдать за ними, подобраться поближе, послушать, о чем говорить будут…
– А если она нас заметит?
– По-моему, она сейчас и мамонта бы не заметила, не то что нас! Ну, а если все-таки узнает, подойдем, поздороваемся, как воспитанные девочки.
– А вдруг она начнет ему наши детективные подвиги расписывать?
– Жди, дожидайся! – расхохоталась Мотька. – В лучшем случае она нам кивнет. Не до нас ей, подруга.
– Матильда, а какого черта вообще следить за влюбленной парочкой, которая пришла на балет? Мы с тобой просто чокнулись уже! И Митька тоже.
– Ты права. Мы все уже, как говорится, готовые для дурдома. А Митьке скорее всего наши лавры покоя не дают, вот он и решил, что сестренка – жертва. А разве она на жертву похожа? Гляди, какая веселая, нарядная! Все, подруга, кончаем с этим делом! Вот, уже второй звонок! Скоро балет начнется, к чертям собачьим уголовщину. Да здравствует Шекспир!
– И Прокофьев! – добавила я.
Балет и в самом деле целиком захватил нас, хотя особых звезд в составе исполнителей не было, все больше молодежь, но дивная музыка Прокофьева и замечательный спектакль заставили нас позабыть о дурацкой истории с Иришей. Мы просто наслаждались. Иногда у меня мелькала мысль – зачем мы тратим время на всякую уголовщину, когда можно было бы гораздо чаще бывать в театре, на концертах…
Однако в антракте мы, не сговариваясь, едва зажегся свет, посмотрели туда, где сидела Ириша с кавалером. Они поднялись, и мы тоже. Наверное, это уже инстинкт. Парочка вышла в вестибюль. Только тут я смогла наконец разглядеть Иришиного спутника. Очень интересное лицо! Немолодое, с морщинами у глаз. И во всем его облике было что-то романтическое, напоминающее героев Джека Лондона.
– Наверное, у него кликуха Седой или Серый, – проговорила мне на ухо Матильда.
– Почему? – удивилась я.
– А у этих уголовников всегда блондины такие клички носят.
– Мотька, а как насчет Шекспира? – поддразнила я подругу.
– У Шекспира антракт! – отрезала Мотька.
– Значит, ты все-таки этого типа в чем-то подозреваешь?
– Не знаю, но раз уж мы здесь, лучше поближе познакомиться.
– Ты что, спятила?
