Только Женька не знал, что сказать. Он тупо смотрел куда-то мимо Шейлы и думал: «Вот и утешила, красавица, объяснила, как быть.
Проклятый мир».
Потом вдруг спросил:
– Где сигареты? Где мои сигареты?!
Вопрос в том, каково соотношение этих частей, сеймерная революция сделала счастливее очень небольшую часть людей Земли. Это брусилиане и прочие оранжисты, кучка героев космоса да безумствующие ученые, которым всегда чем страшнее, тем интереснее.
Остальные же – подавляющее большинство человечества – стали во сто крат несчастнее.
Разноречивость ответов лишний раз подтверждает древнюю истину: никто не знает, что такое счастье. Я тоже не знаю этого и не берусь ответить на собственный вопрос. Но вместе с тем я убежден, что живу и работаю во имя счастья человечества.
5
А Брусилова у Крошки Ли не оказалось. Женька связался с ней по б-телексу, как только ушла Шейла, и Ли появилась на экране информотеки во всем великолепии. В своем служебном комбинезоне она полулежала в голубом кресле с длинной золотистой сигаретой в углу рта.
– Виктор ждет вас в «Изумрудной звезде». Это здесь, близко. От входа в «Полюс» сразу увидите.
– Ты рассказала ему? – вырвалось у Женьки.
– Да. Разумеется.
– А он?
– По-моему, даже не удивился. Вздрогнул только и тут же сказал, что никогда не верил в вашу гибель. Наврал, конечно. Все же знают, что он вас сразу похоронил. Да, а потом хотел заплакать. Но не сумел. Эти бессмертные, они разучились плакать. Мы с ним долго еще говорили. Он ведь не за вами сюда приехал. Вы знаете, да? Так что вы ему только карты путаете… Ой! А где Станский?
– Станский ушел с Шейлой, – сказал Женька. – Не хотел видеть Бруснику.
– Вот это да! – Крошка Ли поднялась, вышла из кадра и вернулась в кресло со стаканом зеленой жидкости. – Ну а вы как, ребята?
Держитесь пока? Или зеленые совсем доконали?
– Шутки шутками, Ли, но что же теперь будет? – спросил Черный.
– А может быть, ничего не будет.
– Как это? – не понял он.
А Женька заметил:
– Еще одно оригинальное мнение.
– Не так уж оно и оригинально, – начала объяснять Ли, – у меня вчера…
– Погодите, Ли, – перебил Черный. – Вы-то кого представляете?
– Профсоюз гетер города Норда.
– Я серьезно спрашиваю.
– А я серьезно и отвечаю.
– Но это же не политическая партия. В политике-то Вы с кем? С Петрикссонами?
– Вовсе нет. Мы сами по себе. И потом, что значит, с Петрикссонами? Двое из них умерли естественной смертью. Четверо других – глубокие старики и политикой уже не занимаются. Кристина Петрикссон работает на Венере. Грета погибла в прошлом году в семнадцатой межзвездной. Мартин – предатель, переметнулся к черным. Альвар живет в Австралии, в партии состоит чисто номинально. Остается кто? Сванте? Его Кротов убрал – слишком бурную развил деятельность – причем, убрал чисто: воздушная катастрофа, несчастный случай. Шейла – единственная. Есть, конечно, еще третье поколение, но среди них, заметных фигур я не
