– Стопроцентный, – улыбнулся я и, выдержав томительную для них паузу, пояснил: – Сибр, управляемый на расстоянии. А в сибре – гештальт Брусилова.
– И с случае непринятия нашего условия Брусиловы стройными рядами и с сибрами в руках завоевывают мир, – альтер сиял.
– Постой, – сказала Ленка, – и что же, ты собираешься, прежде чем идти наверх, раскидать по всему миру неработающие сибры со своей копией?
– Во-первых, не только со своей, – изящно подправил я, – в каждом сибре я буду вдвоем с тобой, одному мне грустно. И во-вторых, зачем нам весь мир? Хватит одной Москвы.
– Ну и глупость получается. Москву оцепят и всех до одного выловят.
Мне сразу показалась наивной твоя идея о перехлестывании сибризации через границу.
– И напрасно. В Москве на каждом шагу границы. Ты забываешь, Малышка, про посольства.
Ленка прикусила нижнюю губу и ошарашенно молчала.
– Лихо, – сказала за нее Алена.
– Весьма, – согласился Альтер.
И тут Ленка словно проснулась:
– Ребята, да это же политический бандитизм!
– Чепуха, – возразил я.
– Да ты что, – накинулась на меня Ленка, – ты считаешь, это нормально, вот так со свиным рылом, да в калашный ряд?!
– И вообще, – вспыхнула Алена, – сибровики вы зарвавшиеся, этот ваш «убр» – это не шантаж!
– В каком-то смысле, да, – раздумчиво проговорил Альтер, – но я не вижу другого выхода.
– Да погоди ты с выходом, – обозлилась Ленка, – тут и входа-то никакого не видно. Ты что, значит, считаешь, что мы четверо, а юридически вообще только двое, имеем право решать судьбу человечества? Ты так считаешь?
– Да, я так считаю, – твердо сказал Альтер. Потом помолчал и добавил: – Виктор, ты, наконец, созрел для того, чтобы ответить этим женщинам? Колдун чертов!
И я понял, что созрел.
– Альтер, – сказал я. – Малышка. И ты, Аленка. Слушайте меня внимательно. Нам с вами ничего не надо решать. По той простой причине, что мы уже все решили задолго до появления Апельсина.
Изобилие нужно людям, и мы дадим им сибры. Ты спрашиваешь, вправе ли мы решать за всех. Думаю так: не больше и не меньше, чем любые другие ответственные или безответственные товарищи. Но Апельсин достался нам, и передоверять его кому-то просто неразумно. Что же касается, наших конкретных действий, то тут я полностью согласен с Альтером.
– Еще бы ты был с ним не согласен! – улыбнулась Ленка.
– Почему бы и нет? – возразил я. – Запросто могу не согласиться.
Альтер, скажи что-нибудь.
– Садись писать обращение к правительству, волшебник.
– Не согласен! – радостно закричал я. – Буду печатать сразу на машинке, и поэтому сначала пойду к соседке за этим замечательным устройством.
Встряска
… Машина – это всего лишь машина, а не волшебная палочка!
А потом Альтер захотел курить.
– Ну что ж, – сказал я, – сгоняй за сигаретами.
– Послушай, брат мой апельсиновый, – ответил альтер, – ты что, создал меня в качестве мальчика на побугушках? Не пора ли и тебе проветриться.
И я согласился, что пора.
На улице было шумно. Интересно было на улице. Обыденно. Совсем не так, как будет очень скоро и уже навсегда. Проехал автобус, обдав меня ядовитыми газами. Прошла мимо плохо одетая женщина. Ветер гнал по пыльному асфальту окурки, спички, грязные бумажки, кусок мятой газеты. У винного отдела стояла очередь.
Я зашел в магазин и купил в штучном пачку «герцеговины флор», дороже ничего не было. Выйдя, я закурил и некоторое время постоял у входа, на приступочке, наблюдая угрюмую очередь в сакраментальный отдел. Очередь была страшненькая. Не вся, конечно, но в большей своей части. И я впервые задумался, с ужасом задумался, что станут делать с сибром люди. Вот эти, например, люди, которые сейчас обреченно, сосредоточенно и бессмысленно стоят в очереди за вином.
Курил я редко, и потому с трех-четырех затяжек чувствовал обячно легкое головокружение. А тут выкурил целую сигарету – и ничего, кроме привкуса дыма во рту. Но задуматься над этим не успел, отбросил от себя, как и предыдущие невеселые мысли.
Мои сибровики накинулись на сигареты и, затопив комнату сизым колыханием тумана, принялись на перебой излагать свои последние идеи. Это была жутко детективная история о том, как нас будут держать под арестом, как будут вытягивать из нас имена сообщников и места, где спрятаны сибры, какую технику и химию применят к нам для этого, и о том, как мы все равно ничего не скажем, потому что раскидаем сибры таким образом, что сами не будем знать, где они. И все это была страшная чепуха. А потом альтер задал
