– Людей тебе рисовать не придется. Только автомобиль.
– Автомобиль?
Теперь он глядел очень подозрительно. Глаза сузились и стали больше похожи на обычные.
– Автомобиль, который вы встретили с Рагнхильд. Тот, что ехал так быстро.
– Плохо, что вы пристаете ко мне с автомобилем.
– Это очень важно. Мы искали его, но никто не объявился. Может, это и есть тот мерзавец, Раймонд, и тогда мы должны его поймать.
– Я же сказал, что он ехал слишком быстро.
– Но что-то ты же должен был увидеть, – убеждал Сейер, понизив голос. – Ты ведь видел, что это автомобиль, так? Не лодка и не велосипед. Или, например, не караван верблюдов.
– Верблюдов? – Раймонд засмеялся так громко, что его белый живот задрожал.- Это было бы весело, толпа верблюдов на дороге! Это были не верблюды. Это был автомобиль. С лыжным чехлом на крыше.
– Нарисуй его, – Сейер уже даже не просил.
Раймонд сдался. Он сел за стол и высунул язык. Пара минут ушла у Сейера на то, чтобы понять, что он был абсолютно честен в оценке своих художественных способностей. Результат был похож на пеклеванный хлеб на колесах.
– Ты можешь закрасить его?
Раймонд открыл коробку, тщательно оглядел все карандаши и выбрал красный, наконец. Потом полностью сконцентрировался на том, чтобы не вылезать за контур.
– Красный, Раймонд?
– Да,- коротко ответил он и продолжал раскрашивать.
– Так машина была красной? Ты уверен? Мне казалось, ты говорил, что она была серой?
– Я сказал, что она красная. Сейер, тщательно подбирая слова, отодвинул табурет от стола и заговорил:
– Ты сказал, что не помнишь цвет. Но что, скорее всего, машина была серая, как думает Рагнхильд.
Раймонд обиженно почесал себе живот. – Я лучше помню сейчас, знаешь. Я сказал вчера, тому, кто приходил, что она была красной.
– Кому?
– Просто мужчине, который проходил мимо и остановился у клеток. Он хотел посмотреть на кроликов. Я говорил с ним.
Сейер почувствовал покалывание вдоль позвоночника.
– Это кто-то знакомый?
– Нет.
– Ты можешь рассказать мне, как он выглядел?
Коротышка отложил красный карандаш и вытянул нижнюю губу.
– Нет, – сказал он наконец.
– Не хочешь?
– Просто человек. Ты все равно будешь недоволен.
– Будь так любезен. Я помогу тебе. Толстый или худой?
– Нормальный.
– Темный или светлый?
– Не знаю. Он был в кепке.
– Неужели. Молодой парень?
– Не знаю.
– Старше меня?
Раймонд взглянул на полицейского.
– О нет, не такой старый, как ты. Ты же совсем седой.
Ну спасибо, подумал Сейер.
– Я не хочу его рисовать.
– Можно не рисовать. Он был на машине?
– Нет, пришел пешком.
– Когда он уходил, то пошел вниз по дороге или вверх, на вершину Коллена?
– Не знаю. Я пошел к папе. Он был очень хороший, – вдруг сказал Раймонд.
– Охотно верю. Что он сказал, Раймонд?
– Что кролики замечательные. И не хочу ли я продать одного, если появятся маленькие крольчата.
– Продолжай, продолжай.
– Потом мы поговорили о погоде. О том, как сухо. Он спросил, слышал ли я о девочке у озера и знал ли я ее.
– И что ты ему сказал?
– Что я ее нашел. Он сказал, очень жаль, что девочка мертва. И я рассказал о вас, что вы были тут и спрашивали меня об автомобиле. Автомобиле, переспросил он, шумном автомобиле, который постоянно ездит по здешним дорогам на ужасной скорости? Да, сказал я. Его я тоже видел. Он сказал, что это. Это был красный «Мерседес». Я наверняка ошибся, когда вы спрашивали, теперь я припоминаю. Машина была красная.
– Он тебе поверил?
– Нет, нет, мне нельзя верить. Взрослый человек никогда не верит. Я сказал ему это.
– А одежда, Раймонд? Что на нем было?
– Обычная одежда.
– Коричневая одежда? Или синяя? Ты можешь вспомнить?
Раймонд растерянно посмотрел на Сейера и сжал голову руками.
– Ты можешь так не приставать?
Сейер выдержал паузу. Дал ему посидеть немного и успокоиться. Потом сказал очень тихо:
– Но автомобиль был все-таки серый или зеленый, так?
– Нет, он был красный. Я сказал как есть, так что не нужно угрожать. Потому что автомобиль был красный, и тогда он был доволен.
Он снова наклонился над листком и перечеркнул рисунок несколько раз. Рот вытянулся упрямой чертой.
– Не порть. Я с удовольствием заберу его.- Сейер взял рисунок. – Как твой отец? – спросил он.
– Он не может ходить.
– Я знаю. Давай зайдем к нему.
Сейер поднялся и двинулся за Раймондом по коридору. Они открыли дверь без стука. В комнате царила полутьма, но света хватало, чтобы Сейер мгновенно увидел старика, стоявшего рядом с ночным столиком в старой сорочке и слишком больших трусах. Его колени угрожающе дрожали. Он был настолько же худым, насколько сын – круглым.
– Папа! – закричал Раймонд. – Что это ты делаешь!
– Ничего, ничего.- Рука старика нащупывала зубной протез.
– Сядь. Ты сломаешь ноги.
На ногах у старика были эластичные гольфы, а над ними набухали колени, как два бледных хлебных пудинга с родимыми пятнами, похожими на изюм.
Раймонд помог отцу опуститься на постель и подал ему зубы. Старик избегал взгляда Сейера – смотрел вверх. Глаза были бесцветные, с крошечными зрачками, под длинными кустистыми бровями. Зубы встали на место. Сейер подошел и встал перед ним. Взглянул в окно, выходящее на двор и дорогу. Занавески были задвинуты, и свет проникал лишь сквозь узкую щель.
– Вы наблюдаете за дорогой? – спросил он.
– Вы из полиции?
– Да. У вас тут хороший вид, если раздвинуть занавески.
– Я никогда этого не делаю. Только в облачную погоду.
