стояли у двери и смотрели на него.
– Нам нужно с тобой поговорить, – дружелюбно сказал Сейер. – Тебе придется проехать с нами, но можешь доесть.
Он больше не хотел есть. Он и не думал, что они так легко оставят его в покое, так что он спокойно прошел на кухню и аккуратно помыл миску под краном. Потом пробрался в комнату и погасил экран. Простился с бабушкой и пошел за ними. Ему пришлось сидеть одному на заднем сиденье – он этого не любил. Ему это кое о чем напоминало.
– Я хочу представить себе Анни, – начал Сейер.- Какой она была, как жила. Ты должен рассказать мне все о том, что это была за девочка. Что она делала и говорила, когда вы были вместе, все мысли и подозрения, которые возникали у тебя, когда она уходила от общения, и что могло случиться наверху у Змеиного озера. Все, Хальвор.
– У меня нет никаких предположений.
– Но о чем-то ты должен был подумать.
– Я подумал о массе вещей, но все это не имеет смысла.
В комнате повисло молчание. Хальвор смотрел на карту мира; он нашел на ней свою страну и ближайший город.
– Ты был важной частью мира Анни, – сказал наконец Сейер. – Я сейчас пытаюсь составить карту местности, по которой она передвигалась.
– Значит, вот чем вы занимаетесь? – сухо спросил Хальвор. – Рисуете карту?
– Может быть, у тебя есть идеи получше?
– Нет, – быстро ответил парень.
– Твой отец мертв,- внезапно сказал Сейер. Он напряженно всматривался в лицо юноши, сидящего перед ним.
Хальвору стало не по себе, он чувствовал, что силы покидают его. Особенно тяжело ему давался зрительный контакт. Поэтому он опустил голову.
– Он покончил с собой. А ты сказал, что твои родители развелись. Тебе пришлось нелегко?
– Нормально.
– И поэтому ты скрыл от меня этот факт?
– Тут нечем хвастать.
– Понимаю. Ты можешь сказать мне, чего ты хотел от Анни, – вдруг спросил Сейер, – когда ждал ее у лавки Хоргена в день убийства?
Удивление Хольвара казалось неподдельным.
– Извините, но здесь вы ошибаетесь!
– Люди видели мотоцикл возле магазина. Ты в это время как раз уезжал из дома.
– Найдите этого типа как можно скорее.
– Это все, что ты можешь сказать?
– Да.
– Хорошо. Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет.
Снова наступила тишина. Хальвор прислушался. Вдалеке кто-то смеялся – звуки доносились как будто из иной реальности. Анни была мертва, а люди ведут себя так, будто ничего не произошло.
– У тебя не было ощущения, что Анни была не вполне здорова?
– Что?
– Ты никогда не слышал, чтобы она жаловалась на боли, например?
– Анни выглядела здоровее всех. Она была больна?
– Есть информация, которую мы, к сожалению, не можем тебе сообщить, хотя ты и был ей близок. Она никогда ничего такого не говорила?
– Нет.
Голос Сейера звучал вполне дружелюбно, но он говорил как положено – медленно и отчетливо, – и это придавало его словам вес.
– Расскажи мне о своей работе. По каким дням ты ходишь на фабрику?
– Мы работаем посменно. Неделю пакуем, неделю следим за машинами и неделю развозим.
– У тебя получается?
– Перестаешь думать, – тихо ответил Хальвор.
– Перестаешь думать?
– К механической работе привыкаешь. Она делается как бы сама собой, так что можно переключиться на другие вещи.
– На что, например?
– На все остальное, – был угрюмый ответ.
Хальвор говорил отчужденно. Казалось, он взвешивает каждое свое слово. Может быть, он сам не вполне осознавал это, просто с детства привычка никому не доверять.
– Чем ты занимаешься целыми днями? Раньше ты встречался с Анни, а теперь чем заполняешь это время?
– Пытаюсь выяснить, что случилось,- вырвалось у него.
– У тебя есть способы?
– Я роюсь в памяти.
– Я не уверен, что ты рассказываешь мне все, что знаешь.
– Я ничего не сделал Анни. Вы думаете, я это сделал, да?
– Честно говоря, я не знаю. Ты должен помочь мне, Хальвор. Казалось, что в последнее время Анни стала другим человеком? Ты согласен?
– Да.
– В таких случаях причиной бывают многие факторы. Люди могут, например, резко измениться, потеряв кого-то из близких. Или после серьезных неприятностей, или если они болеют. Порядочные, работящие и прилежные молодые люди могут в одночасье резко измениться, хотя внешне это незаметно. Злоупотребление алкоголем и наркотиками тоже деформирует личность. Или насильственное нападение, например, изнасилование.
– Анни изнасиловали?
Сейер не ответил.
– Ты можешь предположить, что с Анни произошло что-нибудь из перечисленного мной?
– Я думаю, что у нее была тайна, – наконец выдавил из себя Хальвор.
– Ты думаешь, у нее была тайна? Продолжай.
– Что-то, что повлияло на ее жизнь. Что-то, с чем ей не удалось разобраться.
– И ты утверждаешь, что не имеешь представления о том, что это было?
– Именно. Ни малейшего представления.
– Кто, кроме тебя, знал Анни лучше всех?
– Отец.
– Но они ведь не так уж часто беседовали друг с другом?
– И, тем не менее, они знали друг друга очень хорошо. Вопрос в том, сумеете ли вы заставить его рассказать что-нибудь. Попросите его прийти одного, без Ады. Тогда он скажет вам больше.
Сейер кивнул.
– Ты когда-нибудь встречал Акселя Бьёрка?
– Отца Сёльви? Один раз. Мы с девочками ездили в город и зашли к нему.
– Что ты можешь сказать о нем?
– Он был довольно приветлив. Упрашивал, чтобы мы заходили еще. Грустно смотрел нам вслед, когда мы уходили. Ада была категорически против, так что Сёльви ездила туда тайком. И это была последняя поездка, так что Ада, видимо, своего добилась.
– Что за девочка Сёльви?
– О ней мало что можно сказать. Вы наверняка и сами все поняли. Она вся как на ладони.
