которую буквально излучает противник.
Двадцать лет он творил фантазию. Этой ночью она слилась с реальностью – и на миг сама стала реальной. Эту сцену можно было смело помещать на обложку: Храла, бесстрашно стоящая перед парой человекообразных громил, а на заднем плане – город, весь состоящий из башенок. Последние отблески синевы исчезли с поверхности восточного океана Серафа. Диск закрыли тени, их цвет менялся от ярко- красного к темно-пунцовому. Пахло дегтем: облако дыма, поднявшееся от бочек с горящей нефтью, все еще висело в воздухе, заслоняя континенты Серафа, а порой их было просто невозможно разглядеть. Все было залито неверным багровым сиянием – башни, пленники, жрецы, поединщики… Это был цвет крови, цвет Хралы, на фоне которого происходило большинство ее леденящих кровь сражений.
Жрец прикрикнул на меченосцев, и время снова начало ход. «Термиты» заходили с двух сторон, помахивая своими меч-булавами. Девочка схватила свое оружие за рукоятку и за второй захват и закружилась между ними. Они были медлительны, а Татя Гримм – быстра, как смерть. Только это и могло спасти ее. Вот она отскочила назад, на возвышение. Она размахивала мечом как палкой, только защищаясь. При каждом ударе во все стороны летели крючки и куски обсидиана.
Татя сделала три широких скачка назад и сдвинула руки, теперь держа свое оружие только за рукоятку. Взмахи стали резкими и быстрыми, а их широта заставила противников остановиться: теперь они снова разделились и попытались зажать се в клещи. Однако на этот раз девочка не отступила.
– Она очень быстро обучается, – заметил Треди, не обращаясь ни к кому конкретно.
Однако некоторые уроки даются тяжело. Заостренные крючки хороши не только для устрашения и потрошения. Один из выпадов Тати чуть не закончился катастрофой: ее клинок зацепился крючками за клинок противника. «Термит» резко дернул наверх, и хрупкое тельце девочки закачалось в воздухе перед ним. В следующий миг Татя сделала короткое и резкое движение ногой. Здоровяк рухнул на колени: против такого банального приема его доспехи были бесполезны. Второй «термит» метнулся вперед и ткнул острием своего меча прямо в грудь девушке. Каким-то образом Татя вовремя почувствовала опасность и откинулась назад. Колющий удар обернулся режущим.
Как раз в этот момент она оказалась на ногах. На миг реальность превратилась в неподвижную картинку. Противники потрясенно таращились друг на друга. В дымных красных сумерках трудно разглядеть детали… однако фальшивая грудь, кажется, не отвалилась… Да. Все могли видеть, что «кольчужный лифчик» с одной стороны рассечен. Все могли видеть рваную рану поперек груди. И все могли видеть, что рана Хралы не кровоточит.
Здоровяк, который нанес эту рану, попятился и захныкал. Кажется, до его крошечных мозгов наконец-то дошло, что происходит что-то очень страшное. Швырнув свой меч, он припустил вниз по склону, спасаясь и от жрецов, и от Хралы.
Его напарник как будто ничего не заметил. Он тряхнул мечом, вырвав оружие из рук Тати, и двинулся на нее. Она не отступила, не попыталась обойти его и поднять свое оружие. Она стояла, слегка согнув колени и разведя руки в стороны. Лишь когда полупрозрачная «пика» качнулось на уровне ее талии, она сделала какое-то движение – слишком быстрое, чтобы Рэй мог за ним проследить. Каким-то образом она поймала передний захват неприятельской «булавы», использовала его как опору, чтобы подбросить свое тело вверх… и ткнула здоровяка коленом в гортань. Тот выпустил оружие, и оба упали, превратившись в неразделимый клубок конечностей. Из двоих поединщиков встал только один. Другой лежал, подергиваясь в судорогах: пика на конце меча-булавы пронзила его череп насквозь.
Девочка уставилась на мертвое тело. На миг ее черты исказились – больше всего это напоминало гримасу ужаса. Руки и плечи дрожали. Внезапно Татя выпрямилась и отступила, а когда повернулась к жрецам, на ее лице не было ничего, кроме высокомерной гордости.
«Храла… Хра-ла… Хра-ла… Хра-ла…»
Пение зазвучало снова. Казалось, на этот раз ни один из жрецов не посмеет оборвать его окриком – даже если оно будет продолжаться несколько дней.
Кто-то оправился от пережитого ужаса быстрее, кто-то дольше. Жанна Кэтс смеялась, наверно, целых десять часов после освобождения, но это был хороший смех. Треди Бекьер, коротышка-антрополог, был почти спокоен, хотя прошло некоторое время, прежде чем он выздоровел.
Но даже через четыре дня после того, как все они покинули деревню, некоторые из людей с «Науки» с криком просыпались среди ночи. Не исключено, что большинство выживших до конца жизни будут видеть события этих дней в страшных снах.
Кор никогда не считала себя особенно храброй, но ей не довелось оказаться в той яме и увидеть, как в мучениях умирали ее друзья. По возвращении на Баржу, когда деревня исчезла за горизонтом, ей было легко забыть весь этот ужас. Она могла наслаждаться Праздником Возвращения и почестями, которые оказывали ей, Рэю Гуиллу, Брэйли Тунсу – и в собенности Тате Гримм.
Это было так похоже на финал какого-нибудь рассказа, что просто не верилось. Тридцать шесть человек с «Науки» погибло, но около сотни сумели пережить это приключение и вернуться на Барже домой (к большому удивлению руководства университетов, которые оплатили им участие в этой экспедиции и не ожидали увидеть любимых сотрудников в течение ближайших двух лет). Когда «Тарулла» пришла в Остерлейсы – а потом и в Тсанарт – у любого из них был повод сказать: «Обо мне напишут книгу». Это могло стать историей десятилетия и принести издательской компании «Тарулла» колоссальную прибыль. Каждый из участников спасательной экспедиции должен был выкроить время и написать подробный отчет о том, что видел, слышал и делал. Поговаривали, что это положит начало новому журналу, целиком посвященному описанию приключений, которые случаются в реальности.
Главными героями руководство, по-видимому, решило сделать Кор и Рэя. В конце концов, это Рэй предложил устроить вылазку, а Кор сделала из Тати Гримм Хралу. Это очень беспокоило Рэя, и Кор это знала. Она пыталась убедить Свектра Рэмси, что Рэй взялся за дело, совершенно не рассчитывая извлечь из него прибыль. Конечно, Рэмси разбирался в таких вещах, но не мог ничего придумать, чтобы избавить Рэя от неприятной обязанности. Как бы то ни было, Рэю пришлось писать главный отчет о спасательной экспедиции.
– Не беспокойтесь, босс. Им не нужна правда.
Кор и главный редактор «Фантазии» стояли у перил верхней редакторской палубы. Если не считать мачт и «пентхауза» Джеспена Таруллы, это была самая высокая точка на Барже – и одно из любимых мест Кор: отсюда была видна добрая треть палуб Баржи, а снасти и паруса не загораживали горизонт. Было раннее. утро, обычная суматоха еще не началась. Холодный ветер, ровный и соленый, дул с востока. Воздух был чист – ни следа копоти и дыма. Ряды белых гребешков протянулись поперек океана. И нигде никаких признаков суши. Трудно было вообразить себе место, более удаленное от деревни Народа Термитников.
