ни странно, почувствовал себя заинтригованным.
Сдержав ярость, он покачал головой и заставил себя спокойно ответить ей:
– Я не понимаю, чем вызвана такая враждебность, и почему бы вам не объяснить, в чем дело, Джессика? В чем проблема?
Джессика пожала плечами, ее ноздри трепетали от гнева, но она все-таки сумела взять себя в руки и сказала:
– Хорошо! – Вид у нее при этом был до того серьезным, что Мак затаил дыхание. Нервно облизнув губы, Джессика заявила: – Я обижена на вас, но обида эта давняя. Я уже говорила, что едва помню вас.
Ее грудь по-прежнему высоко вздымалась, выдавая волнение, и Мак терял голову, пытаясь сосредоточиться на ее словах.
– Ну хорошо-хорошо, – примирительно кивнул он. – Так на что же вы обиделись?
– Дело в том, что я серьезно относилась к учебе в колледже, – промолвила Джессика. – Мне было нелегко учиться, ведь я была старше остальных студентов, к тому же у меня было много других обязанностей. Я одна воспитывала Тристу, и каждый раз, когда преподаватель вынужден был прерывать занятие из-за вас, или когда одна из девушек просила меня передать вам записку, или когда вы сами строили девушкам глазки…
Мак обескураженно моргал, но признание его порадовало.
– Думается, если бы вы смотрели на преподавателя, а не на меня, то не заметили бы, что я строю девушкам глазки, не так ли? – перебил он ее.
Джессика покраснела еще больше – теперь пылали уже не только ее щеки, но и все лицо. У нее была очень нежная кожа – не совсем бледная, гладкая и шелковистая. «Интересно, – спросил себя Мак, – она заливается такой же краской, когда испытывает оргазм?»
Ее ненакрашенные глаза стали почти того же оттенка, что и волосы. Ох, эти волосы… Он обратил на них внимание еще в колледже. Они были очень длинными, но он ни разу не видел ее с распущенными волосами. В колледже Мак обычно дожидался, пока Джессика сядет за стол, и лишь потом занимал место позади нее. Она и не знала, что Мак тайком с нежностью поглаживает ее роскошную косу.
Во всяком случае, ему казалось, что Джессика этого не знает – до тех пор, пока она не села среди других студентов, позаботившись о том, чтобы задняя парта была занята.
Мак наблюдал за тем, как Джессика собирается с мыслями. Небольшая прядь волос упала ей на лицо, дразня его. Маку до боли хотелось убрать прядь ей за ухо, успокоить ее, но он понимал, что вызовет этим жестом лишь бурный приступ негодования. Она на мгновение закусила нижнюю губу, а потом вздохнула.
– Конечно, вы правы. Да, я действительно пыталась не обращать на вас внимания. Но вы невероятно раздражали меня, и, думаю, поэтому я и обиделась.
Мак был просто поражен ее признаниями.
– Я ничего не понимаю, – проговорил он, подступая ближе к Джессике. – Почему?
Она рассмеялась.
– Вы, конечно, подумаете, что все это ерунда, но вы напоминаете мне моего мужа.
Этого он никак не ожидал услышать. Мак удивленно пожал плечами. Она говорила, что одна воспитывает дочь, из чего он заключил, что Джессика не была замужем. Он надеялся, что она не замужем, черт побери! Лучше ей не иметь мужа!
– Вы… овдовели? – спросил он.
Джессика отрицательно покачала головой, от чего коса упала на левую половину ее груди. Мак сглотнул и заставил себя смотреть ей в лицо.
– Нет, я развелась, и уже довольно давно. А вы, похоже, такой же везунчик, как и мой бывший муж. Для него в жизни важно было только хорошо провести время, больше его ничто не волновало. Даже когда родилась Триста, он отказался повзрослеть, стать мужем или отцом. Кстати, он был примерно вашего возраста, когда я по глупости вышла за него замуж.
– Понятно, – кивнул Мак. Ничего ему не было понятно. Правда, он еще не был ни мужем, ни отцом, но знал, что отнесся бы к этим обязанностям очень серьезно.
Джессика улыбнулась и вновь покачала головой.
– Извините. Меня вовсе не касается, если вы в жизни предпочитаете развлечения и игры. Это ваш выбор, и я не имею права осуждать вас. – Она помолчала. – Ох! Вот теперь мне стало гораздо лучше.
Ей стало лучше? Мак заскрежетал зубами, до такой степени его все это раздражало. Он-то знал, чего хочет от жизни, и никогда не отказывался от своих целей. Никто в колледже не работал больше его и серьезнее не относился к занятиям. А она наклеила на него ярлык лишь по той простой причине, что он находил время для шуток. Кстати, он и со своими учениками любил шутить, это, если угодно, был один из основополагающих принципов его преподавательской методики. Кстати, именно по этой причине директор отказывался дать ему необходимые рекомендации. Похоже, у него с Джессикой было много общего. И директор, и она были слишком уверены в своей правоте и чересчур мрачно смотрели на жизнь.
Вот только директорша не волновала его так, как Джессика.
Мак старался держать себя в руках.
– И теперь вы испытываете облегчение? – спросил он.
– Совершенно верно, – кивнула Джессика. – Вы только представьте себе женщину моего возраста, которая обижается на молодого паренька. Ужас!
– Мне двадцать четыре года, – заметил Мак.
Джессика кивнула, словно его слова подтвердили ее подозрения.
