в обиду. Он о ней позаботится.
Кент заявлял, что для Сьерры независимость и личная свобода – самое важное в жизни. Да, Бен и сам мог в этом убедиться. Сьерра не распахнет для него душу, не попросит помощи, даже если будет нуждаться в ней. Но что же делать?
Грейс дотронулась до колена Бена:
– Бен, ты бормочешь что-то себе под нос и жестикулируешь словно полоумный. Ты в порядке?
Он был настолько погружен в себя, что даже не понял, о чем его спросили. Он посмотрел на нее невидящим взглядом, затем кивнул:
– Да, со мной все отлично. Вы уже закончили дискуссию?
Грейс в недоумении опустилась на стул.
– Да. Сьерра завтра посмотрит на участки.
– Отлично. – Он поднялся с дивана. – Полагаю, теперь мы можем остаться одни?
Грейс деликатно покашляла, пряча улыбку, но Ной не стал ходить вокруг да около:
– Немного такта тебе не помешало бы, знаешь ли. – Сьерра криво улыбнулась:
– Меня тут никто не спрашивает. – Бен едва не вытолкнул гостей за порог.
– Спасибо, что заступилась за меня, Грейс, – сказал он напоследок жене Ноя, а та обняла его и шепнула на ушко:
– Слишком круто забираешь, Бен.
Он легонько шлепнул ее чуть ниже поясницы:
– Поверь мне, Сьерре это нравится. – Ной оттащил жену от Бена.
– Так я и поверил. – Ной легонько толкнул брата в плечо: – И еще, держи руки подальше от моей жены, понял?
Потирая больное место, Бен усмехнулся:
– Ей это нравится, – и быстро отступил, спасаясь от оплеухи Грейс.
Бен продолжал посмеиваться, когда, заперев дверь на засов, обернулся к Сьерре. Стоило ему встретить ее мрачный, напряженный взгляд, и все его хорошее настроение разом испарилось. Он знал Сьерру меньше месяца. За исключением той первой ночи, он ни разу не видел ее обнаженной, не мог ласкать ее так, как ему хотелось. Но зато она стала ближе ему в других смыслах, и теперь он считал ее самой дорогой женщиной на свете.
Иногда Сьерра была такой предсказуемой, словно открытая книга. Иногда она словно возводила между ними стену и становилась для него вещью в себе. Но всегда она трогала его до глубины души.
Глядя на ее хмурое лицо, Бен улыбнулся:
– Так здесь я в опасности?
Сьерра открыла рот, готовая сказать какую-нибудь гадость, но он ее опередил:
– Прости меня, любимая. – Бен тут же пожалел о том, что говорит с ней в таком тоне, и о том, что пытался ею манипулировать.
Сьерра пыхтела, ища слова, а он просто сел рядом, взял ее руки в свои и поцеловал. Так много времени прошло с тех пор, как он целовал ее в последний раз. Он хотел, чтобы поцелуй его был только выражением нежности.
Сьерра не отстранилась. Она лишь застонала и чуть запрокинула голову, непроизвольно отвечая на его поцелуй. Вкус ее всегда был для него приятен, на вкус она была само совершенство.
Сьерра не сопротивлялась, и тогда Бен решил перейти к следующей фазе – поцелуй его стал более страстным и более глубоким.
Сьерра таяла, как снежный ком в июле. Бен услышал ее глухой стон – она теснее прижалась к нему. Господи, целая вечность прошла с тех пор, как он ее так целовал! Неделя шла за год, когда каждую секунду только и думаешь, что об этих губах.
Ладони Сьерры сначала скользнули к его груди, застенчиво и стыдливо, потом легли на плечи, затем она положила их ему на затылок и запустила пальцы в волосы.
Бен пропал!
– Я так сильно по тебе скучал! – простонал он, не в силах удержаться. Но Сьерра даже не дала ему договорить. Она притянула его к себе и сама поцеловала его, губы к губам, язык к языку.
Похоже, вся ярость, все страхи, все волнения ее сплавились в страсть. Страсть слепую и бездумную. В неистовстве Сьерра накрыла ладонью Бена свою грудь и застонала.
– Господи, ты вся в огне. – Она сводила его с ума своей страстностью. Бен опустил ее на диван, и Сьерра не стала возражать. Напротив, она раздвинула ноги, призывая его к себе. Казалось, словно она для него сотворена, и это не могло быть простым совпадением.
Бен снял с нее футболку и припал губами к ее груди.
Сьерра больно потянула его за волосы и застонала. Бен потянул ее сосок губами, и Сьерра закричала. Он повторил.
– Бен.
– Поклянись мне. – Он приподнялся и взял в ладони ее лицо, заставляя Сьерру смотреть ему в глаза. – Я доверяю тебе, ты знаешь, что для тебя лучше и что хуже. Но и ты тоже должна мне хоть немного
