Кент продолжал любоваться профилем Брук, когда она пошла вперед, утопая сандалиями в мягкой густой траве. Он видел, что ногти на ногах ее были покрыты перламутровым розовым лаком – таким же, как и ногти на руках. А на лодыжке поблескивал изящный браслет. Брук была такой женственной, такой элегантной, такой... что все то мужское, что было в нем, напряглось и восстало.
Кенту нравилось, что Брук держится и выглядит как настоящая леди. Все мужчины видели в ней благопристойную даму. Но он, Кент, хотел, чтобы она перестала быть благопристойной с ним. Он хотел ее, нагую, жаркую, стонущую и извивающуюся в экстазе, с растрепанными волосами, без макияжа. Он представлял, как она обовьет его ногами и вопьется ногтями ему в плечи.
Кент наблюдал за Брук с обостренным вниманием. Она шла неспешной, элегантно-непринужденной походкой, огибая пустой контейнер.
– Перед отъездом я его отсюда уберу. – Брук бросила на него взгляд через плечо:
– Это не срочно.
Казалось, ничего особенного она не сказала, а сердце у него заколотилось, как у влюбленного мальчишки. Нет уж, когда он затащит ее в постель, спешки точно не будет. Он вдоволь насладится ею.
Брук прошла вперед, и Кент залюбовался ее попкой в форме сердечка, так сексуально выступающей под платьем. У него ладони чесались от желания ее потрогать. Может, ему стоит взять ее сзади, сжимая роскошные ягодицы. Интересно, был ли у Брук когда-либо секс в позиции «партнер сзади»? Отчего-то Кент в этом сомневался.
Хрипловатым шепотом Кент пробормотал:
– Вы сегодня очень мило выглядите. Деловая встреча?
Брук бросила на него еще один взгляд через плечо. Жаль, что из-под темных очков не видно глаз.
– Да, ленч.
Кент приблизился к ней со спины.
– Женские посиделки?
Его осторожные попытки выяснить, не приглашена ли она на свидание, встретили сопротивление.
Брук наклонилась, чтобы потрогать нежно-розовый цветок азалии.
– Нет.
Когда она распрямилась, Кент был так близко от нее, что они почти касались друг друга.
– Перестаньте дразнить меня, Брук. У вас свидание с мужчиной?
Она начала пятиться, но Кент перехватил ее за руки повыше локтей. Кожа ее была очень нежной, очень гладкой, согретой солнцем.
– Осторожнее. – Он привлек ее ближе к себе. – А то упадете прямо в кусты.
Руки Брук вспорхнули вверх, она уперлась ладонями ему в грудь. Губы ее, такие манящие в перламутровой помаде, сложились в удивленное «о».
Кент чуть отодвинул ее от куста, и в тот момент, когда опасность приземлиться на азалии миновала, Брук отпрянула от него. Кент не стал ее удерживать, но и не увеличивал дистанцию.
– Могу я вас кое о чем спросить, Кент?
Она взошла на мощенный кафелем патио, в тень, но не стала присаживаться ни в одно из плетеных кресел с мягкими подушками на сиденьях.
– Валяйте, – с наигранной небрежностью сказал Кент, скрестив на груди руки.
– Сьерре нравится мой сын?
Кент ожидал – надеялся – услышать нечто совсем иное. Но удивляться было нечему. Не в первый раз за последнее время Брук использовала тему сына для того, чтобы завязать разговор. По ее словам получалось, что вся ее жизнь заключена в сыне.
Кент кивнул на кресло:
– Вы не будете против, если я сяду?
– Разумеется, нет. Я могу предложить вам что-нибудь выпить?
– Было бы здорово.
Она одарила его дежурно-вежливой улыбкой и скользнула за дверь, ведущую из патио в дом. Кент проводил ее взглядом. Он давно достиг точки кипения, и, пока ее нет, он срочно должен что-то придумать. Сегодня или никогда. Он больше не мог ждать.
Брук быстро вернулась с двумя запотевшими стаканами лимонада.
– Подойдет?
– Спасибо. В самый раз. – Кент взял стакан из ее руки и осушил его до половины одним глотком.
Брук присела в кресло напротив – колени вместе, спина идеально прямая. Она пила лимонад мелкими глотками.
– Сьерра и Бен, говорите? – спросил Кент, хитро прищурившись. – О них вы хотели поговорить?
Брук сняла очки и посмотрела Кенту в глаза. Взгляд ее был прямой и озабоченный.
– Он ведет себя с ней, словно он сам не свой.
