чем выдумаете.
Брук промолчала.
– Теперь второе. – Он еще ближе подошел к Брук и медленно, чтобы не спугнуть ее, просунул ногу между ее ног, с удовольствием глядя на то, как ее миниатюрная ножка в сандалии контрастирует с его грубыми большими ботинками. Обняв Брук одной рукой за талию, чтобы она не могла ретироваться, Кент поднес палец в помаде к своим губам и, лизнув его, с улыбкой заключил: – Вишня. Ах вы, маленькая проказница!
Брук приоткрыла рот, чтобы вдохнуть воздух, и в этот момент Кент накрыл губами ее рот. Он не торопился и не суетился – он делал все очень обстоятельно.
Брук была горячей и остро-сладкой на вкус из-за оставшегося на губах лимонада. Еще она была так трогательно стыдлива, но не безответна.
Кент чуть-чуть отклонился, открыл глаза и встретил ее испуганный и затуманенный взгляд.
– Брук.
Она сглотнула, глядя на его губы. Дыхание ее было хриплым и сбивчивым.
– Я... я едва вас знаю.
У Кента закипела кровь. Тон ее ясно указывал на то, что она готова его принять, что она его хочет.
– Мы не будем торопиться. – Настолько, что она станет умолять его скорее дать ей кончить.
– Вы моложе меня.
Кент усмехнулся. Она искала отговорки и не находила их.
– Мы оба взрослые люди, и мы знаем, чего хотим. Мы можем делать все, что нам, черт возьми, заблагорассудится. – Голос его упал до низкого рокота. – И ты знаешь, что я хочу тебя.
Брук опустила взгляд на его потную грудь, медленно вдохнула его запах и дотронулась до его рубашки. Кент смотрел, как передвигается по его груди ее маленькая узкая рука с наманикюренными пальчиками, такая деликатная на фоне его пропотевшей грязной рубахи. Видит Бог, Брук его заводила.
Кент прижал свои бедра к ее:
– Поверь мне, ты для этого совсем не старая.
– Надо было мне поумнеть к моим годам, надо было научиться...
– Ты считаешь, что быть со мной – это глупость?
– Я не знаю. – Брук растерянно подняла глаза. – Я совсем тебя не знаю.
– Ты знаешь, что я тебя хочу. – Кент гладил ее по спине, по ягодицам. – А что еще важно?
Чувства ее пребывали в смятении, и взгляд ее стал мягче, глаза – темнее.
– Все важно.
Черт! Вот уж не хотелось бы ему сейчас вступать с ней в дискуссии. Кент удрученно застонал. Брук напряглась:
– Простите. Я не знаю, как себя вести в такой ситуации и...
Член его был таким твердым, что даже болел.
– У тебя прекрасно получается.
– Я хочу тебя поцеловать. – После того как Брук сделала это неожиданное заявление, она подняла глаза, покачала головой и уточнила: – Нет, у меня такое чувство, словно я должна тебя поцеловать. Я все время только об этом и думаю. Я от этого с ума схожу...
Кент прижал ее к себе – теперь ему было наплевать и на грязь на рубашке, и на пот – и припал к ее рту. Брук застонала, прижалась к нему еще теснее, и, когда он исцеловал ее скулы и горло, она запрокинула голову, предоставляя ему лучший доступ к своим губам.
Кент чувствовал, что джинсы его вот-вот лопнут.
Брук тоже дрожала от возбуждения.
– Я... Ты мне нужен.
– Да, черт возьми. – Она сказала, что хотеть его глупо, но при этом продолжала его хотеть. Потом он объяснит ей, что у нее нет причин осторожничать. – Пригласи меня в дом, Брук.
Нерешительность боролась с насущной потребностью, но Кент видел, что потребность победила. Брук улыбнулась, и тут они оба услышали шелест травы. Кент отпустил Брук и торопливо отступил, но в тот же момент вынужден был подхватить ее, поскольку она чуть не упала. Продолжая удерживать Брук на руках, пока она не обретет утерянное чувство равновесия, он обернулся посмотреть, кто посмел нарушить их уединение.
Маленькая престарелая леди с королевской осанкой остановилась и уставилась на них. Медленно она перевела взгляд с Кента на Брук и брезгливо скривилась:
– Что это за семейное пристрастие к публичным показам?
Брук буквально отпрыгнула от Кента.
– О Боже!
У Кента реакция была не столь острой. Мысленно он все еще развивал заданную Брук тему – приглашение в дом, в постель и прочее.
