контрабандистами, которые приземлились здесь недели две назад. И ваша гостья — из их числа. — Джеруша с некоторым облегчением окунулась в знакомый мир их прежних сложных отношений, не замутненных какими-то иными чувствами.
— Верно, но лишь наполовину.
— Наполовину? — Она остро глянула на него. — Объясните.
— Вы помните... обстоятельства нашей первой встречи?
— Да. — Ей вдруг представилось лицо Гундалину, полное справедливого негодования. — Гундалину тогда действительно прижал вас к ногтю.
— Ваш сержант? — Она чувствовала, что Нгенет улыбается. — Мне очень жаль... что так получилось. Из-за вас — жаль.
— По крайней мере, он умер мгновенно. — И это все твое сочувствие? — А эта девушка?.. — Джеруша чувствовала, что ее предчувствия оправдываются.
— Она та самая девочка с Летних островов, что сломала вам руку; та самая, что улетела тогда с контрабандистами.
— Так она вернулась? Каким образом?
— Ее привезли обратно.
Джеруша включила автопилот.
— Но это же значит, что она нарушила закон! — А может быть, и еще хуже. — Где же она была все это время?
— На Харему.
— Так я и знала, — проворчала Джеруша. — Скажите, Миро... а вы уверены, что эти инопланетяне случайно увезли ее отсюда?
Он сурово нахмурился.
— На сто процентов уверен. Что вы, собственно, имеете в виду?
— А вам никогда не приходило в голову, что эта Мун, дочь Лета, поразительно похожа на Снежную королеву?
— Нет. — На лице его было написано полнейшее, недоумение. — Я очень давно не видел Ариенрод.
— А как вы отнесетесь к сообщению о том, что Снежной королеве было прекрасно известно, кто такая Мун, и она была в ярости, узнав, что Мун исчезла? Я, например, уверена, что все мои беды начались именно потому, что я ее тогда упустила. Как вы воспримете мое утверждение, что Мун, Покорительница Зари — клон Снежной королевы?
Нгенет уставился на нее.
— У вас есть доказательства?
— Нет, доказательств у меня нет. Я просто уверена — в том, что у Ариенрод были относительно этой девочки особые планы... например, сделать ее, свое второе «я», королевой Лета... И если Ариенрод обнаружит, что Мун вернулась...
— Но она и Мун — не одно и то же. Они и не могут быть... — Миро нахмурился, глядя в морскую даль. — Вы кое-что забыли в отношении Мун, Джеруша.
— Что именно?
— Она сивилла.
Джеруша вскочила, вспомнив и ужаснувшись значению этого факта.
— Так значит... она... Но ведь это вовсе не означает, что я не права. Или того, что она не представляет опасности для Гегемонии.
— Ну и как вы собираетесь в данном случае поступить? — Миро поерзал на сиденье и все-таки посмотрел ей прямо в глаза.
Она только головой покачала.
— Не знаю. Пока не встречусь с ней.
— Эй, да обрежьте вы эти одежки покороче! Скорей... белый идет... в темноте не видно...
Лаяли собаки. Мун слышала, как наплывали и растворялись в небытие слова, похожие на ледяные волны прилива, что лизал ее ноги, колени, бедра... Она открыла глаза, спасаясь от воспоминаний, которые совершенно измучили ее. Но увидела лишь небо, по которому плыли безмятежные флотилии облаков. Она боялась пошевелиться.
— Этот мертв.
— ...Повезло, хвала Хозяйке! ...Никогда не удавалось раздобыть так много одежды...
— Хвалить — так уж Снежную королеву! — Послышался смех.
— Ну уж нет! — Из облаков над ней вынырнуло чье-то лицо, закутанное в белое; Человек опустился на колени и попытался посадить Мун.
— В черном... — Мун слышала свое собственное невнятное бормотание. — В черном... Где он... где? — Она ухватилась пальцами за чье-то толстое белое плечо в поисках поддержки и заметила лежавшее рядом с ней тело... — Силки!
Человек в черном снова загородил от нее весь мир.
— Похоже, это одна из любительниц меров, жалельщиц этих. Вот, Гончую убила, а те ее чуть не прикончили. — Голос был молодой.
— Силки... Силки... — Мун попыталась коснуться его безжизненных щупалец.
— Хватит! — Теперь голос был грубый, старческий. Мун с трудом перевернулась на бок, когда тот, что был помоложе, присел возле нее с камнем в руках. Она дернула за молнию и резким движением распахнула свой костюм для подводного плавания почти до живота как раз в то мгновение, когда камень взлетел у нее над головой.
— Сивилла! — Слово прикрыло ее, точно щит. Парнишка уронил камень и натянул на голову капюшон. Она видела, что лицо его мгновенно обрело человеческое выражение, видела, как он смущенно смотрит на запекшийся кровяной след, тянущийся вниз от ее раненого горла.
— Да, я сивилла. — Она указала на свою, татуировку, моля богов, чтобы этого оказалось достаточно.
— Ма! — Парнишка сел на пятки и крикнул снова:
— Ма, посмотри-ка!
Вокруг Мун тут же возникли еще чьи-то белые фигуры — словно суд призраков, двоящихся и сияющих перед ее воспаленными глазами.
— Сивилла, ма! — Полудетская фигурка приплясывала возле нее от нетерпения. — Мы не можем убить ее.
— Я не боюсь крови сивиллы! — Мун узнала старческий голос. Отвратительная карга пнула ее в грудь. — Я сама святая. Во всяком случае, я намерена жить вечно.
— Ой, как бы не так! — Парнишка вдруг превратился в девочку, которая наклонилась и стала внимательно рассматривать рану Мун. Потом она захихикала с облегчением:
— Говорить-то можешь?
— Да. — Мун села, коснулась рукой горла, потом — распухшего лица, с трудом сдерживая желание сглотнуть. Она посмотрела на распростертое тело Силки и увидела чуть подальше людей в белом с охотничьими ножами: они разделывали тела мертвых меров... Мун ткнулась лицом себе в колени. Я его мертвым не видела. Не видела! Это был кто-то другой! Она застонала — точно оплакивала не самих меров, а их недопетую песню.
— Тогда я тебя заберу к себе. — Девочка обернулась к старухе. — Она мне нужна для зоопарка. Она может на любой вопрос ответить!
— Нет! — рявкнула старуха и покачала головой. — Сивиллы, они заразные. Инопланетяне говорят, что они бешенством заразить могут. К тому же они насквозь лживые. Хватит собирать всяких тварей, Бладуэд! Ими и так уже все провоняло. От этих, во всяком случае, я намерена избавиться...
— Вот только попробуй! — Бладуэд зло пнула ее. Старуха взвыла от боли и отшатнулась. — Только попробуй! Хочешь жить вечно, старая дура, тогда лучше оставь моих питомцев в покое!
— Хорошо, хорошо... — заныла карга. — Не смей так разговаривать с матерью, неблагодарная
