поражены подземными бомбами. Те, которые уже запущены, теперь уходят вниз за кормой «Руки».
Дзау сделал все, что мог, для выполнения этой работы.
Но теперь… теперь может быть безопасный способ уклониться от страшных приказов Брюгеля.
Без детальных артиллерийских и географических консультаций с L1 может быть допущено любое число мелких ошибок. Это показал удар по Зюйдвилю. Пальцы Дзау плавали над клавиатурой, посылая его группе последние указания. Ошибка очень тонкая. Но она будет началом целого дерева случайных отклонений в атаке на антиракеты. Большая часть ударов окажется мимо цели. И Аккорд все еще будет иметь шанс против ядерных ракет Братства.
Рахнер Тракт бегал по клетке для посетителей. Сколько времени нужно Андерхиллу, чтобы выйти? Может, этот коббер передумал или просто забыл? Часовой тоже имел расстроенный вид. Он что-то говорил по какой-то линии связи, но слов было не разобрать.
Наконец послышалось жужжание невидимой двери. Через миг распахнулись старые деревянные створки у входа. Появился поводырь, а вплотную за ним – Шерканер Андерхилл. Часовой запрыгал у себя на посту.
– Сэр, могу я вам сказать два слова? Я принимаю…
– Да-да, только я сначала минутку поговорю с полковником.
Андерхилл проседал под весом своей парки, и каждый шаг уводил его чуть в сторону. Часовой нервничал на посту, не зная, что делать. Поводырь терпеливо направлял Андерхилла на более-менее прямой путь к Тракту.
Андерхилл дошел до клетки посетителей.
– У меня есть несколько минут свободных, полковник. Мне очень жаль, что вы потеряли работу. Я хотел бы…
– Это сейчас неважно, сэр! Я вам должен сказать… – Чудом было, что до Андерхилла удалось добраться.
Мир взорвался. Цвета за цветами. Боль ярче ярчайшего солнца. На какой-то миг Тракт превратился в один цвет боли, выжимающий сознание, страх, даже удивление.
Потом Тракт вернулся. В дикой боли, но хотя бы в сознании. Он лежал на снегу и хаосе обломков. Глаза… ох и
Андерхилл! Тракт поднялся на ноги, отряхнув навалившиеся на него доски. Теперь стала появляться и другая боль. Вся спина ныла слаженным хором.
– Сэр? Профессор Андерхилл?
Собственный голос звучал откуда-то очень издалека. Рахнер повернул голову туда-сюда, как ребенок, имеющий только детские глаза. Делать было нечего: переднее зрение было блокировано пламенными послеобразами. Ниже, вдоль закругления стен кальдеры, дымилась полоса горящих дыр. Но здесь разрушения были куда сильнее. Ни одно из внешних строений не устояло, и пожар расходился по всему, что могло гореть. Рахнер шагнул туда, где стоял часовой. Там сейчас был край крутого дымящегося кратера. Холм выше был снесен. Тракт нечто подобное видел, но тогда это был несчастный случай – склад боеприпасов, в который угодил бронебойный снаряд.
У его ног раздалось животное шипение, и Рахнер повернул голову. Это был поводырь Андерхилла. Боевые руки были изготовлены для укола, но тело его лежало, вывернувшись, среди обломков. Наверное, панцирь треснул у бедной зверюги. Когда Тракт попытался его обойти, поводырь зашипел сильнее и попытался выдернуть раздавленное тело из-под досок.
– Все хорошо, Моби, все хорошо.
Андерхилл! Голос его звучал глухо, но теперь все звуки были такими. Когда Тракт прошел мимо поводыря, тот вытащил сломанное тело из-под досок и пошел вслед за ним на голос Андерхилла. Только шипение его уже было не угрожающим, а скорее жалким и скулящим.
Тракт обошел кратер по краю. Край был усыпан выброшенными обломками. Стеклистые стенки уже складывались, проваливались внутрь. А Андерхилла по-прежнему не было и следа.
Поводырь проволок сломанное тело мимо Тракта. И остановился прямо перед одинокой рукой паука, остро и высоко торчащей из мешанины. Поводырь взвизгнул и стал копать непослушными руками. Рахнер присоединился к нему, оттаскивая мешающие доски, отбрасывая ими теплую расплесканную землю. Теплую? Да, на дне Калорики было жарко. Что-то особо жуткое есть в том, чтобы быть похороненным в теплой земле. Тракт отчаянно стал рыть быстрее.
Андерхилла засыпало задним концом вниз, и голова его была только на фут ниже уровня почвы. За несколько секунд они его откопали ниже плеч. Земля поддавалась, осыпаясь с края воронки. Тракт протянул руки, переплел их с руками Андерхилла и потянул. Дюйм, фут… они полетели на землю, когда могила Андерхилла отпустила его и соскользнула в кратер.
Вокруг них ползал поводырь, ни на миг не отпуская руки от хозяина. Андерхилл ласково потрепал животное. Потом повернулся, вертя головой так же по-дурацки, как до него Тракт. На хрустальной поверхности глаз вздувались волдыри. Шерканер Андерхилл заслонил глаза Тракта от взрыва, и верх головы старого коббера принял на себя весь его свет.
Андерхилл глядел в сторону ямы.
– Джейберт? Нижнимор? – тихо и недоверчиво спросил он. Потом встал на ноги и пошел к обрыву. Его поддерживали и Тракт, и поводырь. Сначала Андерхилл позволил им провести себя мимо гребня выброса. Трудно было определить под теплой одеждой, но похоже, что у него как минимум две ноги было сломано.
Потом он позвал:
– Виктория? Брент? Я потерял…
Он повернулся и захромал обратно к яме. На этот раз Тракту пришлось с ним действительно побороться. Бедняга то впадал в бред, то приходил в себя.
– А! Профессор, у меня в вертолете есть телефон. Пойдемте, позвоним оттуда генералу.
Импровизация жалкая, но профессор был наполовину в бреду. Он покачнулся, чуть не упал. Потом настал момент ложной ясности:
– Вертолет? А, да. У меня есть для него работа.
– Отлично, тогда пошли.
Тракт направился к лестнице, но Андерхилл все еще колебался.
– Нельзя оставить Моби. Нижнимор и других – можно. Они погибли. Но Моби…
– Это ведь животное, сэр, – мягко сказал Тракт.
Андерхилл захихикал, все еще в бреду:
– Вопрос критериев, полковник.
Так что Тракт снял верхнюю куртку и сделал для поводыря беседку. Похоже, что в твари было фунтов восемь не слишком живого веса. Но они шли вниз, а Шерканер Андерхилл шел за Трактом теперь без дальнейших жалоб, только иногда его надо было поддерживать на ступенях.
