поступка Синди он не нашел ни слова, и ничего определенного не удалось найти в записях рождений в семье Синди после ее времени. Она, и ее поступок, и его цена для нее – все это в глазах времени просто не имело значения.
Фама схватили и быстро понесли вперед. Мелькнули братья и сестры – молодые мужчины и женщины с жесткими холодными лицами. Сегодня устраняется одна, очень малая, угроза. Слуги остановились перед отцом Фама, королем. Старик – на самом деле ему было сорок лет – посмотрел на него сверху вниз коротким взглядом. Трам всегда был далекой силой природы, неуловимой за рядами наставников, конкурирующих наследников и придворных. Губы его были стянуты в ниточку. На миг в тяжелых глазах мелькнуло что-то вроде сочувствия. Он коснулся щеки Фама.
– Будь сильным, мальчик. Ты носишь мое имя.
Трам повернулся, обменялся со звездным человеком несколькими словами пиджина. И Фам был передан в руки чужих.
Как Чиви Лин Лизолет, Фам Нювен был брошен в великую тьму. Как Чиви, он был там чужим.
Эти первые годы он помнил лучше, чем всю прочую свою жизнь. Без сомнения, экипаж собирался сунуть его в гибернатор и выгрузить при первой же остановке. А что толку в пацане, который думает, что мир один, да к тому же и плоский, и который всю жизнь учился только махать мечом?
У Фама Нювена были иные планы. Гробы анабиоза пугали его до умопомрачения. Не успела «Реприза» сойти с орбиты у Канберры, как маленький Фам исчез из назначенной ему каюты. Для своего возраста он всегда был мал, и теперь он понимал, что есть и дистанционное наблюдение. Он задал команде «Репризы» работы на четыре дня, пока его нашли. В конце концов, конечно, Фам Нювен эту игру проиграл – и какой-то очень сердитый член экипажа приволок его к капитану корабля.
К этому времени он уже знал, кто эта «служанка», которую он видел на болоте. И даже зная, невозможно было в это поверить. Слабая женщина, командующая звездным кораблем и командой в тысячу человек (хотя вскоре почти все они были вне Вахты, в анабиозе). Хм-м. Может быть, она была наложницей владельца, а потом отравила его и теперь правит сама. Вполне правдоподобный сценарий, но тогда она крайне опасна. На самом деле Сура была младшим капитаном, лидером фракции, которая голосовала против того, чтобы оставаться у Канберры. Оставшиеся назвали их «осторожными трусами». Теперь они направлялись домой, к неизбежному банкротству.
Фам помнил выражение ее лица, когда его в конце концов поймали и привели к ней на мостик. Она хмуро поглядела на маленького принца, мальчика, все еще одетого в бархат Канберрской знати.
– Вы задержали начало Вахт, молодой человек.
Фам еле-еле мог понять ее язык. Мальчик подавил страх и одиночество и ответил ей прямым взглядом.
– Мадам! Я ваш заложник, но не ваш раб и не ваша жертва.
– Черт, что это он несет? – Сура Винж оглянулась на своих лейтенантов. – Послушай сынок, это перелет на шестьдесят лет. Нам придется тебя уложить.
Это замечание прошло через языковой барьер, но звучало очень похоже на то, как говорит начальник конюшни, приказывая обезглавить лошадь.
Кто-то из офицеров обратился к капитану Винж. Очевидно, с чем-то вроде «Мало ли что ему не нравится, мэм».
Фам напрягся для бессмысленной борьбы. Но Сура только поглядела на него секунду, потом велела всем выйти. Несколько килосекунд они вдвоем говорили на пиджине. Фам знал интриги и стратегию двора, но здесь все это казалось ни к чему. Они еще не кончили разговор, а мальчик уже неутешно плакал, и Сура обнимала его за плечи.
– Это будут годы, – говорила она. – Ты это понимаешь?
– Д… да.
– Ты прилетишь стариком, если не дашь нам уложить тебя в холодный сон.
Последние слова были неудачными.
–
Фам Нювен был недоступен логике.
Сура секунду помолчала. Через много лет она рассказала Фаму, как это все было с ее точки зрения.
– Конечно, я могла тебя сунуть в морозильник. Это было бы благоразумно и этично – и избавило бы меня от моря проблем. Никогда не пойму, за каким чертом комитет флота Денга заставил меня тебя принять. Они были мелочны и злы, но это уже было слишком.
И вот сидишь ты, мальчишка, которого продал собственный отец. И черт меня побери, если я обойдусь с тобой так же мерзко, как этот комитет. Кроме того, если весь полет ты проведешь на льду, на Намчене ты будешь тем же нулем, беспомощным в технической цивилизации. Так почему не оставить тебя вне анабиоза и не попытаться чему-нибудь научить? Я думала, ты скоро поймешь, как долго тянутся годы на корабле от звезды до звезды. Через несколько лет гробы анабиоза не будут тебя так пугать.
Это оказалось непросто. Системы безопасности корабля пришлось перепрограммировать с учетом присутствия на борту безответственного человека. Никаких Межвахтий без экипажа. Но программирование закончили, и несколько добровольцев вызвались продлить свое время вне анабиоза.
«Реприза» вышла на крейсерскую скорость 0,3 световой и поплыла в бесконечную глубину.
И все время вселенной оказалось в распоряжении Фама Нювена. Люди из команды – Сура в первые несколько Вахт – взялись его добросовестно обучать. Сначала до него ничего не доходило… но время тянулось долго. Он научился говорить на языке Суры. Узнал общие основы Кенг Хо.
– Мы ведем межзвездную торговлю, – говорила Сура. Они сидели вдвоем на мостике корабля. Окна показывали символическую карту пяти звездных систем, где действовала Кенг Хо.
– Кенг Хо – империя, – сказал мальчик, глядя на звезды и пытаясь сравнить эти территории с королевством отца.
Сура засмеялась.
– Нет, не империя. Ни одно правительство не может править через световые годы. Да и вообще правительства чаще всего держатся несколько сот лет, не больше. Политики приходят и уходят, а торговля идет вечно.
Маленький Фам Нювен нахмурился. Даже теперь слова Суры иногда звучали полной чушью.
– Нет. Это должна быть империя.
Сура не стала спорить. Через несколько дней она ушла с Вахты, умерла в одном из этих странных холодных гробов. Фам чуть ли не молил ее не убивать себя, и еще мегасекунды после этого он горевал от боли, которую раньше себе не представлял. Потянулись дни с новыми незнакомцами, бесконечные дни молчания. В конце концов он научился читать по-низски.
А через два года Сура вернулась из мертвых. Мальчик все еще отказывался уходить с Вахты, но с этой минуты он шел навстречу всему, чему его пытались научить. Он узнал, что здесь заключена сила, которая не снилась ни одному ноблю Канберры, и понял, что может стать хозяином этой силы. За два года он узнал столько, сколько узнает сын цивилизации за пять. Он разбирался в математике, он умел использовать интерфейсы программ Кенг Хо верхнего и второго уровня.
Сура выглядела почти так же, как перед холодным сном, только почему-то казалась теперь моложе. Однажды он поймал на себе ее пристальный взгляд.
– В чем дело? – спросил Фам.
Сура усмехнулась.
– Никогда не видела ребенка в долгом полете. Тебе теперь сколько – пятнадцать канберрских лет? Брет говорит, что ты многое выучил.
– Да. Я хочу вступить в Кенг Хо.
– Гм! – Она улыбнулась, но не покровительственной симпатизирующей улыбкой, какую Фам у нее помнил. Ей было в самом деле приятно, и она не отнеслась к его словам с недоверием. – Тебе чертову уйму вещей придется выучить.
– У меня на это чертова уйма времени.
На этот раз Сура Винж оставалась на Вахте полных четыре года. Брет Тринли остался еще на год после
