старше. Двигался он очень медленно, слишком медленно. Они могли приостановить клеточные часы организма, но дурачить время вечно не удавалось даже им. Пока, во всяком случае. Джентльмен Теодор совершил какое-то ритуальное действие, и все повторили его жест. Наконец он потянулся за едой. Остальные сделали то же самое.
Я сбросил запотевшую крышку с блюда и отпрянул вместе со стулом, на котором сидел. На тарелке лежало что-то мертвое. Остекленевший, наполовину подернутый пленкой серебряный глаз уставился на меня из кучи непонятных разноцветных комков, политых соусом и напоминавших крысиное дерьмо.
— Что с вами? — проворчала Джордан.
— Оно дохлое.
Я посмотрел в ее тарелку. Там лежало точно такое же.
— Я, конечно, допускаю, что вы предпочли бы съесть ее живьем, — ядовито-злобно сказала Джордан. Она выбрала одну из десятка лежавших перед ней вилок и еще каких-то штук и подцепила кусок дохлой плоти. Затем положила его в рот и начала пережевывать.
— Вы никогда не ели свежей рыбы?
Я повернулся на голос Элнер.
— Естественно, — поморщился я. Где она нашла свежую рыбу?
— Я имею в виду свежевыловленную рыбу, — она показала глазами на свою тарелку: — Она вкуснее, чем клонированная. Попробуйте.
Я с недоверием посмотрел на рыбу и на лежащие между моими тарелками инструменты для препарирования этой падали, палочек для еды среди них не нашел и выбрал вилку.
— Нет, — прошептала Джордан, — начните с другой стороны. — Она указала на другую вилку.
Я уронил вилку, которую держал в руке; она звякнула о край тарелки. Я взял другую и воткнул в рыбину возле хвоста. Откусил кусок, стараясь не подавиться.
Элнер оказалась права: рыба была потрясающая. Я хотел было сказать ей об этом, но она уже разговаривала с кем-то другим. Я вернулся к еде. Когда я поднес ко рту рыбью голову, Джордан выбила вилку у меня из руки. Я почувствовал, что на меня все смотрят… почувствовал, что мой мозг спал мертвым сном, пока я ел, а я этого и не заметил. Брат Джули сидел почти напротив меня, все так же ухмыляясь. Он был моложе Джули, а значит, лишь немногим старше меня. Но ему можно было дать все сорок, может, чуть меньше. Те же самые черные, цвета ночи, волосы, такие же глаза… но если б я не знал, что Дэрик — ее брат, то ни за что бы не поверил этому: он был другим.
Почувствовав, что начинаю краснеть, я перевел взгляд на Аргентайн, сидевшую рядом с Дэриком. Она рассмеялась, когда Дэрик поцеловал ее в шею и прошептал что-то ей на ухо, — вероятно, что-нибудь обо мне. Она подмигнула, поймав мой взгляд. Я возвел глаза к потолку и пожалел, что живу на белом свете. Стараясь не замечать ничьих глаз, я потянулся за кувшином, чтобы налить себе вина.
Тут-то все и случилось. Когда я поднял кувшин, что-то невидимое схватило его, пытаясь вырвать кувшин у меня из рук. Мой мозг инстинктивно противился вторжению невидимки, рука сжалась прежде, чем пролилась хоть капля. Я медленно, с усилием, потащил кувшин к себе, следя за каждым миллиметром его пути. Свободной рукой я взял бокал, наполнил его и поставил кувшин на место. Я поднес вино ко рту — и это случилось опять. Бокал дернулся, рука судорожно сжалась. Я чуть не переломил хрупкую ножку, когда меня заклинило, рубиновые брызги попали мне на куртку. Я в три глотка выпил вино и поставил бокал на стол. Затем сел, пряча сжатые кулаки под столом.
Кто-то использовал пси-энергию… и этот кто-то находится сейчас здесь, в комнате. Я внимательно ощупывал взглядом лицо за лицом, но встречал только маски, которые не мог прочесть. Я тихо выругался: я снял пластырь, посчитав, что за Элнер ни к чему здесь беспокоиться, что среди семьи она в безопасности… а оказалось, что это мне следовало бы побеспокоиться о собственной шкуре. Люди, сидящие за столом, не выглядели чем-то из ряда вон выходящим: семья одинаковых лиц, немного странная — но и только. Однако рядом со мной сидели самые влиятельные и жестокие командиры Федерации. Они были Транспортом Центавра — и я принадлежал им. Вершина пирамиды, раздавившей мою жизнь… И забыв об этом, я совершу последнюю ошибку в своей жизни. Потому что один из них — псион.
Невероятно… Как псион мог остаться незамеченным здесь, почему никто ничего не заподозрил? Джули лишили дома, чуть не довели до безумия, и все из-за того, что она родилась телепатом и не умела скрыть этого. Джули говорила, что в семье нет больше телепатов, и никто не знает, почему она такая. Но история с кувшином — вовсе не плод моего воображения, не случайность. Меня выставили чучелом, но кому-то и этого было мало. Ему хотелось ткнуть новичка лицом в грязь, унизить окончательно. Может, я сглупил, просмотрел что-то… Но я — не твердолобый с электронными мозгами, и невидимый кретин с нездоровым чувством юмора, наверное, недоумевает, почему на этот раз выходка не прошла. Я взглянул на Элнер.
— Вы о чем-то хотите меня спросить? — ее бесцветные глаза смотрели на меня напряженно- внимательно.
Я еще раз оглядел сидящих за столом людей.
— М… Передайте, пожалуйста, хлеб. Мадам.
Она молча подала хлеб и отвернулась.
Я ел, стараясь не обращать на себя внимание окружающих. Больше ничего не случилось. Обед длился целую вечность. Наконец люди начали вставать из-за стола. Когда я поднялся, передо мной неожиданно возник Дэрик, я чуть не столкнулся с ним — так близко он стоял. Аргентайн выглядывала из-за его спины, мерцая, как мираж.
— Элнер, это и есть твой новый помощник? — равнодушно спросил Дэрик. — Где ты его нашла?
— Я знаю вашу сестру, — сказал я.
— Много кто знает мою сестру. Однако это вовсе не выглядит тем, что ты искала, Элнер. — Он произнес это таким невыразительным тоном, что лишь спустя несколько секунд до меня дошел смысл его слов.
Не успели ни я, ни Элнер ответить, как вмешалась Джордан:
— Его выбрал ваш отец. Из соображений безопасности.
— Да? — Дэрик скорчил кислую мину. — И какие же знания и опыт делают вас пригодным для столь ответственной должности?
Сначала я хотел пнуть его по яйцам. Вместо этого я взял его за локоть, нащупал нерв и сильно надавил.
— Дерусь без правил, — сказал я.
Дэрик задохнулся и побелел. Он не мог выдавить из себя ни звука. Выражение лица Аргентайн трудно было описать. Все замерли, и я тоже, когда осознал, что наделал. Я обидел Та Минга.
Лицо Дэрика порозовело, потом побагровело.
— Хорошо… — прошептал он, тряся рукой. — Здорово сработано. — Он посмотрел на меня так странно, что я почти поверил его словам. Уходя, обернулся: — Ты первая примечательная личность из тех, что Элнер когда-либо приводила в дом. — Дэрик отсалютовал мне и ушел, уводя Аргентайн. Костюм никак не шел к его развязной, преисполненной самодовольства и чванливости походке.
Я оглянулся на Элнер и Джордан, чувствуя, что мои кишки прилипли к позвоночнику.
— Что, во имя всех святых, ты делаешь… — начала было Джордан.
Леди Элнер взяла ее за руку.
— Свою работу, — примирительно сказала она; в ее голосе звучало удивление.
Вдруг откуда-то появился Джиро. Следом за ним подошла Ласуль, держа на руках Талиту: девочка уснула после второго блюда. Ласуль выглядела усталой. Мы пошли к выходу, раздвигая толпу; Та Минги рассеялись по комнате, рассыпались, как фрагменты звездного взрыва, на небольшие группки. Людское движение не прекращалось ни на минуту. Элнер неожиданно споткнулась. Она бы и упала, если бы я, вопреки правилам, не шел рядом с ней и не поддержал ее. Элнер поблагодарила меня, почему-то смутившись. Ничего особенного не произошло. Хотя… почему она споткнулась?
Когда мы добрались-таки до поместья, я сразу прошел в свою комнату и приклеил еще один пластырь. Я знал, что все уже легли, что я остался один… и, вероятно, не засну до утра. Мой организм потерял ощущение времени и пространства; мысли метались, как запертая в клетке крыса, без конца возвращаясь к событиям последнего дня, перебирая информацию, которую скормил мне Брэди. Но ничто не могло заставить меня забыть, что вокруг — абсолютное безмолвие, что я лежу один в гулкой пустоте огромной, размером с дом, комнате, на широкой холодной постели и гляжу в темноту непривычными, человеческими
