жест, будто одним махом вывела в воздухе большой и сложный цветок.
– У каждой разумной расы, – продолжал Кальдак, – есть свой набор характеристик. И если та или иная из них одной кажется вполне естественной, то для другой выглядит странно и, возможно, даже неприятно.
– Ага! Это к примеру, как я отпихнул в сторону руку вашего друга, а?
Кальдак не хотел возвращаться к этому вопросу. Чем больше они разговаривали с этим аборигеном, тем чаще тот стал извиняться.
– Что еще вы могли бы рассказать о себе?
Уилл развел в стороны руки.
– Немного. Раз моя музыка вам не понравилась, о чем тут еще говорить?
Я наполовину каюн, хотя, боюсь, это вам ничего не объясняет. Мы называем себя землянами.
Он сделал жест рукой в сторону ближайшего иллюминатора, показывая на спокойные воды лагуны и близлежащие необитаемые островки.
– А свою планету мы зовем Землей. В настоящее время мы находимся недалеко от побережья маленькой центральноамериканской страны Белиз… – Сказав это, композитор вдруг заинтересовался одним моментом. – Кстати, почему вы решили именно здесь совершить посадку? Почему не в Вашингтоне или Москве, или в еще каком-нибудь важном месте? «Знает ли этот абориген что-нибудь о сбитых зондах?» Кальдак в этом очень сильно сомневался и решил пока не поднимать этого вопроса.
– Для изучения открытых миров у нас есть специально разработанная программа. В соответствии с ней мы решили приблизиться к вам тихо, чтобы иметь возможность беспрепятственного изучения и ознакомления с вами до первого официального контакта. Мы так поступаем и с другими мирами. Особенно с теми, где сообщество разумных весьма разнообразно.
– А, понимаю! Намекаете на нашу пеструю компанию? – попытался отгадать мысль чужака Уилл. Смотрите-ка, действительно забавно! Я, вы, вейс, потом еще то существо, которое перехватило меня в воде. Четыре разумных и все разные! – Он покачал головой. – Мы всегда задавались вопросом: одни ли мы в космосе, во Вселенной? Неужели никого больше нет, кроме нас?
«Какая вздорная точка зрения! – подумал Кальдак. – Какое слепое самомнение!» И сказал:
– В Галактике существуют десятки разумных рас и цивилизаций.
– Понимаю. – Абориген на минуту замолчал. Потом спросил:
– Если миров так много, почему же до сих пор к нам никто не добирался? Раньше вас, я имею в виду?
– Основное большинство зрелых, развитых цивилизаций размещено ближе к центру галактики. Во всяком случае, в стороне от вашей системы. Изучение исторически было направлено на миры, которые лежат близко один от другого. Вы находитесь как бы на отшибе.
Кальдак охотно отвечал на вопросы аборигена. Тот был очень активен, и его можно было изучать, просто наблюдая за ним. Он проявлял любопытство, и это нравилось командиру.
Заинтересованность – это признак цивилизации.
– Можно нам будет осмотреть ваш катамаран? – вежливо спросила вейс. – Ваш дом, я хотела сказать?
– Конечно, почему бы и нет? Все равно я не смогу вам в этом помешать.
Снова он! Только-только абориген начинал вести себя нормально, как вдруг из него прорывалось что-нибудь глупое или подозрительное.
– А почему бы вы стали нам мешать? – спросил его Кальдак.
– Ну… Ведь это мой катамаран, не так ли?
– Да. Но мы не собираемся ломать его или брать что-нибудь.
– Да нет, вы не правильно меня поняли. А вообще я и не хотел сказать, что вы можете что-нибудь украсть. Ну, это просто обычная словесная реакция… Фигура речи, о’кэй? Забудьте.
Уилл внимательно смотрел на транслятор: как бы тот чего не напутал.
– Но это не обычная, не естественная реакция! – ответил Кальдак.
Дропак и Вулди исчезли в правом корпусе судна. Командир жалел, что с ними нет ксенопсихолога. Чем быстрее аборигена осмотрит специалист, тем больше они получат нормальных ответов на свои вопросы. Но пока Кальдак понимал, что ему придется общаться с аборигеном, исходя из собственных небогатых возможностей. Впервые в жизни он пожалел немного о том, что все годы учился только военному делу.
– Вы выразили предположение о том, что в случае вашего отказа разрешить нам осмотреть ваше судно мы бы все равно это сделали? С применением против вас силы?
– А что, не сделали бы?
Это автоматически высказанная аборигеном убежденность в правильности своей точки зрения больше всего поразила Кальдака. А происходит ли между ними настоящее общение? Похоже, пришло время в этом крепко усомниться… Разговаривать – разговаривают, а вот что до общения…
Он вопросительно взглянул на переводчика.
Вейс поняла этот взгляд и провела экспресс-осмотр аппаратуры.
– Трансляторы функционируют нормально, капитан, – наконец уверенно сказала она.
– Может, в программу закралась ошибка и некоторые выражения переводятся неверно?
– Нет, я бы это заметила.
– Вы знаете их язык. Скажите: вы подтверждаете то, что я его правильно услышал?
Тонкая рука вновь сделала плавный жест в спертом воздухе кабины.
– Мое знание здешних языков еще далеко от совершенства. Есть целая масса смысловых противоречий, с которыми мне и моим коллегам еще предстоит разобраться. К примеру, земляне имеют в своем словаре избыточное количество глагольных форм, обозначающих стандартный набор простых действий. Создается такое впечатление, что они нарочно перегружают свои языки, изобретая все новые и новые словесные конструкции для обозначения понятий, которые уже имеют словесное выражение. Не знаю, может, это как-нибудь связано с их эстетическими представлениями… Но так или иначе, хоть мы и не разобрались еще до конца в тонкостях смысла тех или иных выражений, их первые значения известны и заложены в программу транслятора, так что…
Верхняя губа Кальдака непроизвольно дернулась.
– Очень хорошо. Будем из этого исходить и дальше, если вы не снабдите нас новыми сведениями из своей области.
В кабине был один только стул. Кальдак придирчиво осмотрел его, но в конце концов предпочел сесть прямо на пол, скрестив ноги и опустив руки на колени. Как только он это сделал, уголки рта аборигена дрогнули и поползли вверх. Кальдак удивленно заметил это, но потом ему пришло в голову, что похожее движение существует у остряков с’ванов.
– Скажите, как следует понимать это движение ваших губ, которые изогнулись дугой? Вам что-то понравилось или нет?
– Да просто улыбаюсь, если вы это хотели узнать, – ответил Уилл. – Ну, это выражение того, что мне приятно… э-э… то, что я вижу перед своими глазами.
Хорошо, что хоть теперь ничего не боится и не подозревает.
– Перед своими глазами вы видите меня. В моей внешности вас что-то позабавило?
– То, как вы сидите. Такое впечатление, что вы сейчас начнете медитировать или еще что-нибудь в этом роде.
– Нет. Я просто сижу.
Кальдак слукавил. Он сел на пол не просто так. Поверив в слова землянина о его страхе при виде гостей, командир специально опустился как можно ниже. Из опыта общения с представителями других рас он знал, что страх исчезает, когда ты начинаешь смотреть на источник страха сверху вниз. Командир любезно предоставил землянину эту возможность. Может, теперь общение наладится?
Он наконец примирился с мыслью о том, что сломанная рука Дропака – это результат их действительно внезапного появления на борту катамарана. С того инцидента землянин вел себя вполне мирно. С точки зрения миссии, возложенной на экспедицию, это было даже плохо. Впрочем, они особо ни на что не надеялись, совершая посадку на этой планете. И все же они нашли разум и технологии, уровень
