— Конечно, можешь.
За ней материализовался Эзра. Радость его исчезла, когда он увидел, что она говорит с Воуно… и со мной.
— А о чем вы говорите?
Киссиндра обернулась, чтобы взглянуть на него, и не заметила внезапно появившуюся досаду на лице Воуно. Я видел, как она колебалась, сравнивая то обстоятельство, что Эзра не был приглашен, и его реакцию, если она ему ничего не скажет.
— У нас есть шанс… встретиться с лицом, которое знает кое-что о рифах. — Она взглянула на Воуно, потом опять на Эзру. — За рекой. — Слово «Фриктаун» она не использовала никогда.
Эзра замер, недостаточно быстро скрыв свою реакцию.
— Об этом договорился твой дядя? — спросил он.
— Нет, — она скрестила руки на груди, словно не придала значения смыслу его вопроса. — Этого человека знает Воуно.
Тот посмотрел на Воуно:
— Ты уверен, что это безопасно? Без беспокойств и тому подобного? В конце концов, похищение…
— Это безопасно, — сказал Воуно.
— Хорошо, тогда мы дадим знать об этом твоему дяде. — Эзра повернулся.
— Это не торжественный вечер, — сказал Воуно. — Он не приглашен. Если тебе не нравится такой расклад, оставайся здесь.
Дитрексен нахмурился. Если Воуно надеялся оставить его на этом берегу реки, то он выбрал не те слова.
— Если ты убеждена в том, что надо ехать, — сказал он Киссиндре, — тогда, безусловно, я еду с тобой.
Она изобразила улыбку, и он принял ее за чистую монету.
У Воуно на скулах обрисовались желваки. Но потом он пожал плечами и снова сел за панель управления. Он вез нас через реку, а вечер сгущался, перерастая в ночь. Киссиндра села рядом с ним. Они все время говорили об облачных китах, о рифах и о том, как их существование влияло на культуру гидранов.
Я сидел сзади и слушал. Эзра устроился поодаль от меня, и я чувствовал, как он жег меня взглядом, выбивая из колеи, пока я не был вынужден взглянуть на него.
— Это правда, что ты был чернорабочим? — спросил он.
Я посмотрел на Киссиндру, понимая, что только она могла сказать ему это, и снова перевел взгляд на Эзру.
— Ну и что? — спросил я в ответ.
— Я всегда удивлялся, как это мы встретились в одном месте.
— Я должен был для этого убить человека, — сказал я. — А ты?
Он протестующе проворчал что-то и отвел взгляд.
— Киссиндра говорила тебе, что ее дедушка тоже был рабочим по контракту?
— Ты лжешь, — Эзра скривился.
— Это правда. — Киссиндра взглянула на нас через плечо. — Он был им, Эзра.
— Ты никогда не говорила мне…
— Зачем? — спросила она. — Это что-то для тебя меняет?
Он не ответил.
Воуно бросил взгляд назад и отвернулся. В кабине воцарилась мертвая тишина.
Я глядел на запутанные улочки Фриктауна. Пятна света представляли собой лишь отдаленное подобие четких геометрических форм Ривертона. Глядя на обе стороны реки с высоты облаков, я думал о различиях между ними и о том, как, несмотря на различия, отсюда эти пятнышки света, мерцающие в темноте, были только эхом одинаковой бедности и нужды.
Воуно не стал делать круг, перед тем как приземлиться в лабиринте улиц Фриктауна, как я ожидал этого. Мы летели над городом, не сбрасывая скорости, пока не оказались так далеко, что практически не могли различить берега реки. Дитрексен беспокойно ерзал на сиденье. Он пробормотал что-то Киссиндре, когда мы пошли на снижение над огоньком, похожим на пламя свечи в полной темноте. Она приложила палец к губам и не ответила ему.
Когда мы приземлились, я понял, что свет был виден из строения размером с низкий большой стог — одинокого острова в море ночи. Воуно посадил флайер в стране теней за его главным входом. Я видел какие-то силуэты, но не мог сказать, кто это.
Люк открылся. Воуно сделал нам знак выходить. Он поднял коробку, лежавшую за его сиденьем, и с ней направился к выходу.
— Это, случаем, не наши припасы? — спросила Киссиндра. Она смотрела на него, не обвиняя, но не желая дать происходящему так просто сойти с рук.
Вуоно пожал плечами:
— Это традиция — приносить с собой немного еды, когда идешь в гости. Вы всегда можете получить еще, — сказал он, понизив голос и сделав ударение на вы. — Все, что вам для этого нужно сделать — это просто попросить.
Она сжала губы, выглянула в люк, обернулась к нему и кивнула.
— Минуточку, — сказал Эзра, делая шаг вперед.
— Это такая традиция. — Киссиндра взяла его за руку. — Мы можем получить еще.
Он пожал плечами, скривив рот:
— Нас приглашают на ужин, но мы должны приносить еду с собой.
Воуно лишь взглянул на него и улыбнулся.
Я последовал за ними по трапу навстречу огням. В какой-то момент мне показалось, что поджидающая нас фигура знакома мне. Силуэт напомнил мне женщину, встреченную мной на улице Фриктауна, — женщину с ребенком на руках…
Я моргнул, когда мы вошли в круг света: гидранка держала ребенка. Я замедлил шаг — и ясно увидел старуху, согнувшуюся под тяжестью лет, прожитых ею, с ребенком на руках: ребенком-гидраном.
Глаза ребенка расширились при виде нас: мы появились в кругу света внезапно, как ангелы. Или как черти. Девочка, как угорь, стала извиваться в объятиях женщины. Та позволила ей соскользнуть, и девочка исчезла из освещенного пространства так же внезапно, как появились мы. Не прозвучало ни единого слова.
Я глубоко вздохнул, и воздух наполнил меня холодом. Я пытался убедить себя, что она испугалась всех нас, а не только меня. Я прислушивался к шуму, Доносящемуся из темноты, к звукам, которые производили существа, чьих названий или хотя бы вида я не знал — бормочущие голоса чуждой мне ночи. Ветер разносил странный запах листвы незнакомого мира. Я сделал шаг вперед, ближе к свету.
Воуно двинулся за мной, держа коробку с припасами.
— Бабушка, — он остановился перед старухой и слегка поклонился ей, пробормотав что-то, чего я не понял.
Она наклонила в ответ голову и сказала то же самое. Это прозвучало как «намастэ». Ее лицо было изрезано сеткой морщин, и они углублялись, когда она улыбалась. Ее глаза закрывала вуаль, достаточно прозрачная, чтобы можно было заглянуть в них, но придававшая ее взгляду беспокоящую тень сомнения.
Воуно отступил назад, призывая нас приблизиться. Я различил наши имена в потоке неразборчивой речи гидранов.
Она кивнула головой в мою сторону и улыбнулась такой открытой улыбкой, что я был уверен: за ней что-то таилось. Только я не мог сказать что. Она сказала что-то мне, все еще на языке гидранов, а в глазах появилось желание, чтобы я понял ее.
Я взглянул на Воуно:
— Она говорит только на своем языке?
— Бабушка говорит: она знала, что ты будешь здесь.
Я подумал, имеет ли она в виду эту планету или просто ужин.
