Биография;
Прошлый жизненный опыт;
Достижения в различных областях;
Отношения с другими людьми;
Отношение к вещам;
Воспоминания.
Данные по такому перечню служат «приметами», выделяющими конкретную личность из общей массы, какой бы «растворимой» в этой массе личность ни казалась.
В общем наборе перечисленных сведений опытный контролер выделяет ключевые данные, которые могут принадлежать только одной личности и никому больше. Их и следует подвергнуть тщательной и строгой предварительной проверке. Ключевые данные, выдержавшие проверку по отдельности, в сопоставимости между собой и в комплекте, послужат идентификаторами подлинности проверяемой личности. Они подтвердят, по крайней мере, на момент контроля, что проверяемый и есть тот человек, за которого себя выдает.
Имя имеет особенное значение для идентификации. В некоторых сообществах, подверженных религиозным предрассудкам или кастовой ограниченности, его наполняют мистическим содержанием. Присвоение чужаком такого имени рассматривается как захват некоей части своего «эго». Имена такого рода ревниво оберегаются в секрете и не используются в повседневном обиходе. Вместо них люди обзаводятся кличками или псевдонимами. Под ними их и знают. Аналогичные ситуации наблюдаются в узких профессиональных кругах, в особенности преступных, где в ходу клички. При построении идентификации, предназначенной для использования в таких сообществах, без потайного имени или клички не обойтись. А их приобретение или подделка — сложны, последствия же весьма рискованны.
В обществе, которое принято называть цивилизованным, имена открыты и считаются решающими метками, выделяющими человека в системе всех видов и форм отношений с себе подобными. Однако идентификационное качество имен принижается легкостью их подмены. Образно говоря, цена имени по отношению к идентичности девальвирована. В своей простейшей форме «Иван Петров» или «Петр Иванов», «Беделл Смит» или «Смит Беделл», даже, скажем, «Усама бен Мохаммед бен Авад бен Ладен» мало чего стоят в качестве идентификаторов. Вполне допустимо, конечно, что люди с такими именами существуют или существовали, но в равной степени допустимо и то, что под этими именами представились отнюдь не они.
Доверие к имени, любому имени, зиждется на неокантианском представлении о том, что человек, у которого его нет, как бы исключает себя из человеческой расы. Имена у кошек, собак, лошадей, ослов и канареек и даже рептилий появляются только тогда, когда они становятся объектами человеческого внимания, вброшены в чуждую им среду homo sapiens.
Выбор фальшивого имени — трудоемкое занятие. Оно подбирается таким, чтобы легко и незаметно вмонтировать персону конкретного шпиона внутри чего-то значительного, давно всем известного и безусловно не вызывающего сомнений у любого контролера. Это имя будет заранее говорить «кое-что» о национальной принадлежности и вместе с тем об индивидуальности его носителя, о месте человека в обществе, о людях, с которыми он имел и имеет отношения, о предках и, возможно, как и почему ему дали такое имя, и даже косвенно объяснять причины его перемещения в определенных географических и климатических регионах. Скажем, человек с таджикским именем, следующий в Мекку, не привлечет такого же внимания, как, например, с эстонским.
Имя — часть персональной идентификации, которая изучается первой и отдельно, и в контексте с другими перечисленными выше девятью элементами. Без сверхнадежности имя не выдержит «просвечивания», во-первых, при сопоставлении с остальными данными, а во-вторых, замутнит и доверие ко всему их комплекту.
Внешность, как считается, при идентификации имеет большую степень надежности, чем имя. Приметив человека, мы сначала узнаем его, а потом вспоминаем как к нему обращаться, если вообще вспоминаем. Мы верим, что «знаем» такого человека, поскольку встречали его в данном внешнем обличье раньше.
«Заданная» внешность, однако, фабрикуется с легкостью, как и имя. Такого рода трюки варьируются от смены стиля в одежде или сбривания (отращивания) усов и бороды до подложенных «вторых щек», ношения темных очков и косметической хирургии. Внешность меняется с годами. Хотя и можно высмотреть черты ребенка с более или менее точной определенностью во взрослом человеке, возрастные метаморфозы дают много возможностей для перевоплощения такого ребенка в другого человека.
Опытный контролер не только рассматривает на документе фотографию и сравнивает изображение на ней с тем, кто предъявил документ. Он, прежде всего, рассматривает самого человека. В мире шпионажа то, что можно сделать с человеком для создания фальшивой внешности, отслеживается очень внимательно. Старая немецкая пословица насчет того, что по кожуре ничего ещё нельзя сказать о колбасе, здесь в особенности уместна. Внешность не должна оцениваться «вообще» или, тем более, только по её схожести с фотографией. Внешность рассматривается в контексте идентифицирующих особенностей, и только с ними.
Раса = этнические особенности — важный фактор идентификации личности. Ясно, что без характерных расовых или этнических черт, тем более в том, что касается лица, особенностей телосложения и выговора, очень трудно, если вообще возможно, превратить себя в представителя другой, отличной от собственной расовой или этнической группы. Такие подделки сразу же разрушаются в местах компактного проживания одной расовой или этнической группы, но проходят незамеченными во многорасовых или этнически пестрых сообществах, таких как Россия, Америка, Канада, Южная Африка и тому подобное. Национальность к тому же часто отличается от расы. Азиат с паспортом России, США или Канады в наши дни обычное дело, точно так же как европеец с паспортом Южной Африки, Таджикистана или Казахстана. Однако, европеец, скажем, с паспортом Северной Кореи вызовет шок.
Расовая и этническая принадлежность, а также сопутствующие им культурологические приметы, включая речь, произношение и тому подобное, являются важными указателями происхождения. Проницательный и подготовленный на этот счет наблюдатель визуально выявляет на основе многих на первый взгляд неуловимых деталей прошлое человека и затем сравнит свои наблюдения с предъявленной ему письменной или устной легендой. Примечательно в этом отношении наблюдение относительно формирования арабов, сделанное агентом, работавшим в Аравии: «В пустыне нет анонимности. Каждый лично известен всякому и это делает общественный контроль даже в безбрежных песках весьма эффективным».
Личные приметы и особенности являются главенствующими факторами в опознании человека. Некоторые вообще невозможно симулировать или скрыть. Возраст, прежде всего, является персональной характеристикой, хотя в отдельных случаях его трудно определить с точностью — взаимно ошибаются в этом особенно часто европейцы и азиаты. Физические недостатки (паралич или сухорукость, например) также становятся признаком идентификации. Другие особенности, даже если не столь заметны, также являются «метками». Они придают человеку нечто особенное, отличающее его ото всех остальных. Родимые пятна, шрамы, татуировки, бородавки и прочие несовершенства, например.
Три вида личных примет и особенностей заслуживают особого упоминания: отпечатки пальцев, дантистская карта и тип крови. Сведения о такого рода вещах немедленно привлекаются контролерами, если обычные идентификаторы вызывают подозрение.
Биография — только кажущийся неосязаемым компонент идентификации. Каким бы мусором и щебнем не засыпать прошлое, восстановление жизнеописания в деталях позволит докопаться до всего. Биографии, конечно, фабрикуются. Любую можно от начала до конца выдумать или сделать слегка фальшивой, а также позаимствовать у кого-то полностью или с поправками. Последнее предпочтительнее, это придает ей аромат подлинности, поскольку у большинства так называемых рядовых граждан биографии мало отличаются друг от друга. Да и у не рядовых тоже. Достаточно, например, заглянуть в справочники по различным годам типа «Who's who in Washington» или «Кто есть кто в Кремле».
Для шпионов за шпионами всякая биография представляется либо кроссвордом, либо математической загадкой, либо пылью из пылесоса, подлежащей тщательному просеиванию. Если известно кем вы были,
