— Почему?
— Потому что я начистил физиономию Пилусу, а он должен отомстить. Так что приготовься — унизительный разговор с директором, медицинское обследование, унизительный разговор с родителями… Тебе уже страшно?
— Нет, — отвечает Уклус, и я вижу по глазам, что она не врет. — Не страшно, если ты будешь со мной.
— Ну-у-у-у, — тяну я. — В кабинет к гинекологу меня точно не пустят, у директора мы гарантированно будем вместе, а вот твои родители…
— Они меня поймут. — Уклус заговорщицки подмигивает. — Они сами еще со школы…
Это к вопросу о генетике, наследственности и прочим премудростям такого рода. Очень интересно получается.
— Ладно, — решительно говорю я. — Тогда хватит валяться в постели! Поднимаемся и — гулять! А все неприятности будем решать по мере их поступления. Согласна?
— Согласна. — Уклус протягивает мне руки, я помогаю ей подняться с кровати, и она тут же прижимается ко мне всем телом. Всего на секунду. Не успеваю я ее обнять, как она выскальзывает и скрывается в ванной. Ну что ж, пора и мне приводить себя в порядок.
Пилус все-таки отомстил. Не прошло и недели, как моих приемных родителей вызвали в школу. И не как обычно, а позвонив по телефону. Если бы я где-то напакостил, то прозвучала бы стандартная фраза: «Родителей в Школу!» — и она же была бы продублирована в дневнике. А тут…
Когда нас с Уклус сдернули с уроков и погнали в кабинет директора — я не испугался, но злость во мне закипела моментально. Уклус, на удивление, проявила полное хладнокровие, и я сразу же взял себя в руки.
В кабинете директора уже находились мои приемные родители и родители Уклус. Ее мать приветливо помахала нам рукой, отец ограничился кивком головы, вполне доброжелательным, впрочем. Зато на Салус и Алуса было страшно смотреть. Как только мы вошли, директор начал что-то гундосить относительно неправильного воспитания и прочих глупостей в подобном тоне. Что на такое отвечать, я не имел ни малейшего понятия. Попали мы, как кур в ощип.
Между тем директору явно надоело практиковаться в словоблудии, и он ядовито осведомился, что думают по этому поводу наши родители. Алус уже открыл рот, чтобы ответить. Весь его вид говорил о том, что он будет оправдываться. Я мысленно застонал, но тут неожиданно заговорила мать Уклус.
— Я, господин директор, понимаю, — она глубоко вдохнула спертый воздух кабинета, — выглядит это ужасно… с вашей точки зрения. Но! Но они уже оба в таком возрасте, когда подобное случается. Я лично не против, чтобы моя дочь и Санис… были вместе. Я знаю, что они не занимаются этим под кустами и в грязных подъездах, я знаю, что они не подхватят какую-нибудь заразу, и я знаю, что они друг к другу испытывают чувства…
— А не рановато для чувств? — рявкнул директор. — Они позорят нашу школу, они…
— А школе какое дело до того, чем они занимаются после уроков? — вступил в разговор отец Уклус. — Может, камеры слежения прикажете в их комнатах поставить?
— Ну а если дети появятся? — Глаза директора забегали. — Что тогда?
— Что с детьми делать? — Мать Уклус приподняла бровь. — Воспитывать. Вам объяснить, как это делается?
— Я уже вижу, как вы свою воспитали, — презрительно бросил директор.
— А чем это я плохо воспитала свою дочь? — тут же ощетинилась моя потенциальная теща. — Она в отличие от большинства в их классе учится на «отлично», из дому не сбегает, как некоторые ваши ученики, и ведет себя так, что я ею полностью довольна. А если девушка чувствует, что любит молодого человека, то в этом нет ничего достойного осуждения.
— Мне представляется, — Алус тоже решил поучаствовать в разговоре, — что это проблемы, которые мы должны решать сами. То есть дети и родители. И вас, господин директор, это никак не касается.
— Меня это касается! — фальцетом завопил директор. — Ученики с тринадцати лет живут половой жизнью! Возмутительно.
Мне этот спектакль уже начал надоедать. Уклус последние несколько минут прилагала героические усилия, чтобы не захихикать. Этого допустить никак нельзя, и я заговорил:
— Передайте своему стукачку Пилусу, господин директор, что перед тем, как доносить, надо проверять слухи. Они могут оказаться дезинформацией. В следующий раз сначала разберитесь, а потом устраивайте скандал. А так — нечего огород городить. Мы пошли.
Директор от такой наглости онемел, а я подхватил Уклус под, руку, и мы покинули кабинет. Когда я уже закрывал за собой дверь, Алус крикнул, чтобы мы ждали под кабинетом директора и никуда не уходили.
Ждать так ждать. Мы с Уклус устроились на подоконнике и всласть посмеялись.
— Что теперь делать? — спросила она меня чуть позже.
— Для начала — вся школа узнает, что Пилус стукач. Потом я его отловлю и дополнительно набью морду. Есть еще какие-нибудь идеи?
— С родителями твоими что будем делать? — Уклус провела рукой по моим волосам. — Горе ты мое луковое.
— Ты не рановато начинаешь покровительственным тоном со мной общаться? — осведомился я, прижимая ее рыжую голову к своей груди.
— В самый раз. — Она высвободилась и плутовато сверкнула глазами. — Ты теперь мой со всеми потрохами! Так что уже можно.
Я только улыбнулся в ответ. Интересно, это детская самоуверенность или женская мудрость? Если первое, то не страшно. А если второе — то пора делать ноги. Уклус как будто читала мои мысли.
— Не волнуйся. — Она ослепительно улыбнулась. — Мама всегда говорила, что лучший способ привязать к себе мужчину — это лечь с ним в постель. И если обоим будет хорошо, то считай, что мужчина твой навсегда. Или ты хочешь от меня убежать?
Убегать мне, как это ни странно, не хотелось. И говорить что-то — тоже. Я только отрицательно покачал головой, притянул Уклус к себе и нашел ее губы. Она сразу же ответила на мой поцелуй, и все, что происходит вокруг, перестало нас волновать. О каком убегании может идти речь, если… А зачем анализировать? Только портить себе и окружающим настроение. Жизнь прекрасна, на дворе бушует весна, в моих объятиях прекрасная девушка. И кажется, что больше ничего не надо. Так зачем разрушать идиллию?
— Так, дети. Вы уже достаточно взрослые и должны знать некоторые вещи. — Мать Уклус удобно устроилась в кресле и теперь явно вознамерилась прочитать нам лекцию по отношениям полов. Мы вынуждены будем выслушать это полностью.
Таково условие продолжения наших с Уклус отношений. Эх! На какие только жертвы не идут люди ради любви! — Во-первых, мне хочется знать, каким образом вы предохраняетесь.
— Дедовским, — недовольно ворчу я и поневоле краснею, хотя прекрасно понимаю, что мать Уклус несколько моложе меня. По году рождения, но не биологически. Вот же бред!
— Понятно. А про презервативы тебе ничего слышать не доводилось?
— Доводилось. — Я продолжаю всячески демонстрировать свое недовольство. — Не люблю запаха паленой резины.
— Обожаю наглых молодых людей! — Похоже, моя потенциальная теща искренне развлекается. — А не слишком ли ты высокого о себе мнения?
— В самый раз, — парирую я. — Не волнуйтесь так. Внуками в ближайшее время радовать вас не будем.
— Хотелось бы верить, — вздыхает мать Уклус. — А теперь послушайте…
Домой идти не хочется. Я бесцельно брожу по микрорайону, глядя в пространство и ничего вокруг не замечая. Странное ощущение отрешенности и спокойствия. Почти нирвана. По опыту знаю, что из этого состояния надо выбираться как можно быстрее, но желания этого делать не возникает. Да, изрядно мне поломали психику, когда вернули в детство. Не должен человек дважды переживать первую любовь. Да и первую потерю тоже. А что я потерял? Пока не знаю. Наверное, частичку себя… Какого себя? Который командовал повстанческой армией? Или того, который ехал в поезде с дурой медсестричкой? Или того
