всю эту братию от грызни. Стоять! Так это что же получается? Получается, что мы вчетвером и являемся теперь сопредседателями вышеозначенного Совета.
А красиво: мы с Ромусом нейтрализуем друг друга, пофигист Репус пошлит и ничего больше, а рассудительный Ленус будет принимать решения. А фигушки! Это мы еще посмотрим, кто кого под себя подомнет. Со мной Ленусу все равно придется кооперироваться. Ромус же уставы у нас пишет. А тут — работать надо…
Я остановился и полез в карман за сигаретами. Это что же получается? Я, выходит, все уже решил? И даже пытаюсь планировать, с кем войду в коалицию? Лихо! Но нужно быть честным хотя бы с самим собой: а у меня выбор был? Мне кажется, что не было. Еще с того самого момента, как я дал согласие на дурацкое омоложение… Или еще раньше? Когда начал слушать Альтуса? В любом случае я вынужден к этому безобразию присоединиться: наши победят — найдут и шлепнут за трусость, Президент победит — найдут и шлепнут за прошлые мои грехи. Так что деваться мне некуда. Увы.
Пока я рассуждал, ноги сами меня несли… несли… и принесли к дому Уклус. Подсознание, черт его дери! Или подспудное желание спрятаться под юбку? А оно, это желание, не подсознанием ли вызывается? То-то же! Коварная штука — подсознание. А может, мне туда просто заложили программу действий? Омоложение омоложением, но и потом же меня как-то попользовать надо, чтобы отработал вложенные затраты. С Альтуса могло статься! Ага! И именно по этой причине меня принесло к дому Уклус. Ну-ну. Если это и программа, то заложили в меня ее очень давно. Наверное, еще до рождения. И не в одного меня, надо полагать.
Занятый такими размышлениями, я поднялся по лестнице и остановился у двери квартиры. Рука уже потянулась к звонку, но тут же опустилась. Зачем я к ней иду? Казалось бы, чтобы увидеть любимого человека. А на самом деле? Перевалить на кого-то свои проблемы? Не получится. Во всяком случае, не в этот раз. Переспать с ней? Для снятия нервного напряжения, так сказать. Это, конечно, здорово, но не сегодня. Может быть, когда приму решение. Окончательное. Разберусь в себе и тогда… Что? Что я тогда скажу Уклус? Девочка, мне с тобой было просто замечательно, но теперь я должен вернуться к взрослой жизни? Вернуть долги? Или как? Я, похоже, окончательно запутался. И ничего не понимаю.
Так ничего и не придумав, я развернулся и пошел прочь. Куда? Куда глаза глядят. А я знаю, куда я иду? Кто-нибудь из нас знает? Очень сомневаюсь. Так всегда было и будет… Фу! На какую банальщину потянуло. Аж противно. И, главное, из-за чего? Влезать или не влезать? Быть или не быть? Глупости все это!
Идет по улице четырнадцатилетний мальчишка и рассуждает о том, стоит ли влезать в сбрасывание Президента или не стоит. Это, конечно, очень сложная дилемма… Для четырнадцатилетнего мальчишки. А для меня? А для меня — нет. Нету здесь никакого предмета для размышлений. Есть цель, которую я перед собой поставил лет десять назад. Не Альтус — старый козел. Не Ромус — самовлюбленный дурак. Я поставил. И нечего играть в муки выбора. Выбор был сделан еще тогда…
…Я как раз получил распределение в столичный гарнизон, чему был несказанно рад. Большинство моих сокурсников отправилось к черту на рога. То есть у нас здесь особо к черту на рога не отправишь. Сутки на поезде — и вся страна насквозь. Не то что у северных соседей — там неделями ехать можно до пункта назначения. Но все равно: сутки пилять до дома — не самое приятное удовольствие. Попрощались мы, как заведено в нашем милом учебном заведении, в очаровательно уютном месте под названием «50 на 50». Напились, помнится, до поросячьего визга, устроили потасовку с какой-то залетной компанией, потом подрались с нарядом полиции и мирно разъехались кто куда. Я как на утро глаза продрал, поспешил к своему месту службы. Благо недалеко было. Пришел. Доложился начальству, а меня с ходу в дальний бокс технику осматривать. Обиделся я тогда, но быстро понял, в чем дело: господин Президент изволили пожаловать, а у меня рожа с похмела сине-зеленая, синяк на скуле, перегарный выхлоп на три метра впереди меня несется. Вот и решило начальство от греха подальше такого офицера сплавить. Чтобы картины образцовой части перед президентским взором не портить. Правда, когда меня в дальний бокс загоняли, я про это все и не догадывался. Но закон подлости срабатывает всегда. Только я надел комбинезон и полез под старенький танк смотреть, какого черта у него масло течет, как тут и господин Президент пожаловали. Пока они там по боксу со свитой и начальством шлялись — я их и не видел: какой-то дегенерат пробку в днище криво вкрутил (я раньше думал, что так невозможно, оказалось, что очень даже). А потом я эту чертову пробку выкрутил-таки. Солдатики, которые мне на машину жаловались, уверяли, что масло из системы слито (отыгрывался я на них уже на следующий день), но тогда я получил в физиономию изрядную порцию гадости из фильтра грубой очистки и, естественно, прямо из-под танка начал рассказывать, что я сейчас сделаю с уродом, который не слил масло. То ли говорил я очень громко и убедительно, то ли мат мой Президенту понравился, но велел он меня из-под танка извлечь. Командир части, как утверждают очевидцы, позеленел от страха, стал на четвереньки у танка и давай туда орать, чтобы я вылазил. Но я же только первый день на службе! Я же еще начальственного голоса не запомнил. Да и похмелье меня мучает. Послал я его по матушке и честно пообещал, что когда выберусь — лицо попорчу. Слышу — сверху громкая ржачка. Поворачиваю голову — у кормы танка маячит физиономия командира пунцового цвета. Ну что делать? Выбрался я. Встал по стойке «смирно». А масло по лицу течет, за ворот попадает. Огляделся — елки-палки! Президент со свитой, чиновники из министерства, все командование части, солдатики в углу от смеха давятся, но на них никто внимания не обращает. Тут Президент меня и спрашивает:
— Что же это вы, рядовой, своего командира по матушке посылаете?
Вот тут я и подумал, что погонам моим настал полный… он самый и настал, короче. Но деваться некуда. Сглотнул я судорожно и докладываю:
— Лейтенант Магнус. Сегодня прибыл для прохождения службы в части. При плановой проверке техники обнаружил грубые нарушения в постановке машины на ремонт. При попытке ликвидации нарушений был облит маслом, в результате не расслышал, что говорит командир части!
Президентская свора чуть по полу от хохота не покатилась. У командира ряха еще краснее стала (а я думал, что дальше уже некуда). Президент заржал, как жеребец в стойле. Потом и говорит:
— Молодец, лейтенант! Прежде всего — служба, а потом — чинопочитание. Так держать!
— Служу народу! — естественно, отвечаю.
Тут этот урод мне руку протягивает. Потом посмотрел на мои руки, маслом заляпанные, и свою быстренько убрал. Запачкаться побоялся, сволочь.
— Служи дальше, лейтенант! — И пошкандыбал к выходу. За ним вся свита. Уже у самых дверей этот урод выдает: — Люблю тупых и исполнительных! Таких бы офицеров побольше!
Вот это меня задело. В чем это, интересно, моя тупость проявилась? В том, что отмазывался как умел? Или в том, что не послал командира части по матушке сразу, а выполнил приказ и полез под танк? Человек, который при власти находится, должен в людях разбираться. Я понимаю, что короля играет свита, но не до такой же степени. Только я начал стервенеть и продумывать, каким образом сейчас солдат, которые меня подставили, проучу, как вбегает в бокс один из командирских холуйков.
— Повезло тебе, летеха! Президенту ты понравился. Марш в баню, а потом — в штаб. Там тебя за столом видеть хотят.
Не успел я ничего ответить, как холуйка уже и след простыл. А я его только матом обложить собрался. Обидно.
Делать нечего — пошел я в баню. Отмылся, заодно и в парилочке посидел, хмель повыгонял. Появился я в штабе через час. А там уже пьянка такие обороты набрала, что нам в академии и не снилось. Уселся я в уголке и задумался: а для чего я учился пять лет? Чтобы жопы потом всю жизнь лизать? И было бы кому. Тоже мне «лицо государства»! На него же смотреть противно. И главное, руку отдернул, когда масло на моих руках увидел. Чистоплюй хренов.
Просидел я на этой пьянке часа два и пошел к Альтусу в гости. Выслушал меня старый козел, насупился, посочувствовал и погнал на кухню чай пить. Странное дело, но ничего ведь подлец не говорил! Ни о показухе, ни о Президенте, ни о моем уроде-командире. А ведь тогда меня завербовать было плевым делом. Не хотел, видать. Понимал, что сам приду, никуда не денусь. Сам приду. И пришел.
Первый раз мы с Альтусом о том, что власть надо менять, заговорили где-то через полгода-год. Пока еще абстрактно. Потом «нарисовался» Ромус. Мы с ним на ножах были с первого курса, так что я, естественно, здорово возражал. Но Альтус настоял. Ромус, видите ли, полезен для дела будет. Да уж! Так полезен, что прямо обгадиться можно от такой пользы. Торопыга чертов! Следом за Ромусом появился Репус. А за ним и Ленус… Где Альтус откопал Ленуса, я до сих пор не знаю. Был он нас на пару лет
