спецподразделение. Этого я как-то не ожидал. Но сбавлять скорость уже опасно — идем с горки. Через несколько секунд понимаю, что наши доблестные «беркуты» растеряны больше моего. Оно и понятно. Что с детьми прикажете делать? Дубинками? Или из автоматов? А может, слезогонкой?
Они тоже явно не ожидали, что ТАКОЕ увидят. Значит, надо пользоваться ситуацией. Однако командиру самому бегать перед колонной, как какому-нибудь вестовому, просто неприлично. Тем более второй раз за день. Смотрю на Арнуса. Получится у него или нет?
— Арнус! Трех человек с собой и договорись с «беркутами». Если у них командир не дурак, то договоришься быстро. Исполняй!
Арнус уже готовится отдать приказ кому-то из своих людей, но тут от строя спецназовцев отделяется некто и быстрой пружинистой походкой направляется к нам.
— Арнус! Отставить!
Но мой помощник и сам уже все понял. Спецназовец тем временем поравнялся со мной.
— Капитан Рунис. Мне необходимо поговорить с Санисом. Хорошо осведомлен. Да, полиция тоже иногда что-то может. Или не полиция? Скорее таки СБ.
— Я Санис, — пристально смотрю капитану в глаза. — Что надо?
— Расходитесь. У нас приказ вас остановить.
— Искренне советую этого не делать, — издевательским тоном произношу я. — У меня здесь дивизия с изрядным хвостом. Понимаете, чем может закончиться?
Двигаться мы продолжаем. Строй «беркутов» все ближе. Сцепимся или нет? Смогу ли я вырубить здоровенного, хорошо тренированного офицера спецназа? Вряд ли. Что же делать?
— Ты понимаешь, чем это может закончиться? — взрыкивает капитан.
— А ты понимаешь? — в свою очередь взрыкиваю я. — Детей будешь спецсредствами потчевать?
— Провокатор! — Командир спецназовцев смотрит на меня с ненавистью.
— Убирай людей, — зло рявкаю я. — А то хуже будет. Он бросает на меня еще один испепеляющий взгляд и спешит к своим подчиненным, до которых нам осталось метров сто. Приблизившись к строю, он отдает короткую команду, и спецназовцы расступаются. Лица их прикрыты защитными плексигласовыми забралами, и я не могу разобрать выражения этих лиц. А жаль. Интересно, о чем может думать человек, подготовленный специально для разгона людей, в тот момент, когда ему приходится сдавать без боя позиции?
Или не сдавать? А может, ударят в спину? И что это им даст? Что это даст их командиру, мне понятно: его просто вышвырнут со службы. За избиение детей по головке гладить не принято.
Можно более или менее понять городское руководство: пропустят нас к зданию Администрации — полетят в этой самой Администрации головы, не пропустят и кто-то пострадает — тоже полетят головы. Да, в интересное положение я их поставил.
Колонна продолжает движение. Похоже, что нас все-таки решили пропустить. Может, до кого-то дошло, что так будет лучше, а может, готовят какую-нибудь гадость. Или в спешном порядке драпают. Меня этот вариант тоже вполне устраивает.
Вот и добрались. Гуляющая по случаю праздника публика смотрит на нас во все глаза. Еще бы! Такого в Городке никогда не было. Поневоле сжимается сердце: не этого я хотел! Городок, в котором никогда ничего не происходит… Городок, являющийся оплотом незыблемых традиций… Городок… Да, я перевернул Городок. И жизнь в нем уже никогда не будет прежней.
А чего я, собственно, хотел? Как это там звучало? Не разбив яиц, не приготовишь яичницу?
Яйца я, похоже, разбил. Кому? Это мы сейчас выясним. Будем надеяться, что не себе. Такая перспектива меня как-то не прельщает.
Опять я начал задумываться над смыслом жизни. Сколько же можно? Лучшие умы человечества так и не смогли понять, в чем этот самый смысл заключается, а я… А я сейчас должен проследить за тем, чтобы мои орлы не вытворили чего-нибудь такого эдакого.
— Арнус! Строй людей в каре. Плакаты и лозунги развернуть.
Арнус козыряет и тут же срывается с места. Через какую-то минуту ко мне начинают подбегать посыльные, значит, сейчас начнется самое оно.
— Командор. — Сутулый мальчишка неумело козыряет и смотрит на меня преданными глазами. — В здании Администрации кто-то есть: там шторы шевелятся.
— Прекрасно, — небрежно бросаю я в ответ. — Как построимся — начнем шуметь.
Он козыряет вторично и со скоростью кометы срывается куда-то в людской водоворот. Провожаю его взглядом. Мальчишка. Мальчишка, который решил влезть в революцию. Что ж, добро пожаловать!
Господа градоначальники изволят прятаться за шторами, боязливо посматривая на детей, устроивших бучу. Не возбраняется. Или… Что-то много «или» сегодня. Сейчас главное — не дать застояться моим подопечным. Они, конечно, вовсю орут, но скоро им это надоест, и тогда…
Надоесть, похоже, не успеет: выстрел. Как гром среди ясного неба. Дерьмо собачье! Откуда? Либо у кого-то не выдержали нервы, либо не хватает мозгов… А может, как раз мозгов хватило…
— Санис! Пилус ранен! Санис, это с крыши, пригнись! — Лицо у Арнуса перекошено. — Да пригнись же ты!
— Не дергайся! — рявкаю я и бросаюсь к стонущему на земле Пилусу. Ранение очень нехорошее: в живот. Кровь хлещет изрядно, Пилус весь побелел и вот-вот потеряет сознание. Сбрасываю с себя куртку и прижимаю к ране. Пилус испускает короткий стон и все-таки отключается.
— Врача! Срочно! — Я с трудом узнаю собственный голос. Арнус отдает кому-то короткое приказание, и тот скрывается в толпе.
Наши изрядно деморализованы. Кто-то уже пытается смыться по боковым улочкам. Ну уж нет! Так просто я этого не оставлю!
— Арнус! Командиров подразделений ко мне! Быстро! — Я задумываюсь на долю секунды. — Отставить! Первая и вторая сотни — в здание, с которого стреляли. Найти ублюдка и приволочь сюда! Третья и четвертая сотни — в оцепление площади! Остальные — на штурм Администрации!
Я, наверное, сам на себя не похож. Арнус какую-то секунду обалдело смотрит на меня, но тут же бросается выполнять приказы. Меня кто-то толкает в спину. Оборачиваюсь. Врач «неотложки». Что? В больницу? Конечно, в больницу! Нет, не меня. Это не моя кровь. Вот его. И искренне советую испариться побыстрее: тут сейчас ад начнется! Да, понимаю, но ничего не могу сделать. Быстрее!
Отворачиваюсь. Смотрю на себя: руки в крови, футболка тоже. Видок тот еще. Сейчас бы под горячий душ и… Да у меня же истерика начинается! Дерьмо! Не сейчас. Позже.
Заревело. И как заревело! Площадь содрогнулась — пошли на штурм. Ну, теперь я даже если очень захочу, то удержать никого не смогу. А я и не хочу, между прочим. В меня же, сволочи, целились! Правда, хреново целились. Ну или я слишком резво вертелся… Разберемся позже. Сейчас надо быстро в здание Администрации — там скоро чиновникам станет жарче, чем чертям в аду.
Ворвались. Дежурный легавый лежит у входа с разбитой головой, но шевелится. Потом разберемся.
Первый этаж. Мелькают лица моих бойцов. Кого-то волокут с заведенными за спину руками. Кого-то избивают. Он лежит на полу в позе зародыша, а его охаживают всем, что попало под руку. Отставить! Я сказал — ОТСТАВИТЬ!!! Пленных в холл! Всех! Выполнять!
Особо непонятливый мальчишка, который продолжает усердствовать, получает кулаком в лицо. Летит на пол. Утирает разбитый нос и непонимающе смотрит на меня. Доложить своему командиру! За неподчинение получишь взыскание! Угрюмо кивает головой. Похоже, понял.
Времени нет. Быстрее! Второй этаж — разгром такой же, как и на первом. Опять кого-то волокут. Что? Да, в холл! Там сажать на пол и глаз не спускать!
Дальше. Третий этаж. Ломают двери кабинета. Оттуда кто-то истошно вопит. Не так надо: дверь открывается наружу, значит — поддеть. Замки здесь слишком мощными быть не могут: здесь сосредоточение власти — логово, здесь не может быть наглого взлома… Дверь подалась и с грохотом обрушилась на кого-то из наших. Отнести вниз — и в «неотложку»! Немедленно!
Ворвались в кабинет. Ба! Да это же нора нашего дорогого мэра! А вот он, кстати, и сам. Безмерно рад познакомиться, господин мэр. Но сейчас — руки за спину и в холл! Вместе с остальными ублюдками. Потом будем разбираться…
