В губы ткнулся холодный краешек медного помятого ковша. Травник сделал несколько глотков, кивнул благодарно, и медленно сел, пытаясь унять бешено стучащее сердце. Посмотрел на девушку.
— Что… со мной было?
— Ты кричал. Метался, стонал. Так страшно! Тебе что-то приснилось? Что-нибудь плохое, да? Ну скажи же, Жуга! Не молчи!
Травник потер шрам на запястье и нахмурился. Кивнул.
— Да. Сон. — Он встал и подошел к окну. — Ужасный сон.
Снаружи бился мотылек, метался вдоль обшарпанной фрамуги, пытаясь проникнуть внутрь. Белые крылья трепетали. Стекло приятно холодило потный воспаленный лоб. Из черной и блестящей глубины, из зеркала полночного окна на травника смотрело скуластое лицо со шрамом на виске. Разметавшиеся во сне волосы теперь свисали пегими космами. Серебряными точками искрился пот. Глаза, обычно голубые, казались серыми на фоне темноты. Неровное дыхание никак не хотело униматься. Время шло, а травник все также молча стоял и смотрел на свое отражение с той стороны зеркального стекла, когда Линора подошла и неслышно обняла его за плечи.
— Ну успокойся. Пожалуйста… Не надо.
Травник лишь кивнул и промолчал.
Он думал.
Сон был, конечно, сном. Но только воспроизводил он подлинно произошедшее. Вчерашний разговор с Золтаном как будто пробудил в усталой памяти дела давно минувшие, то, что Жуга старался позабыть.
Убийство. Смерть.
Свою.
Не счесть, сколько раз за последние несколько месяцев он падал, разбивался, насмерть замерзал, тонул, горел, был ранен и задавлен камнем, травился черт-те чем, и даже — подорвался на гремучем порошке Бертольда Шварца, и все таки был жив. Он до сих пор был жив.
Или…
Девяносто девять лет кукушки.
«У меня было такое чувство, словно бы ты уже умер,»— когда-то говорила ему Аннабель. Да и борода у мертвецов не растет…
Но раз так, то — можно ли убить того, кто и так уже мертв? Иначе говоря: «Можем ли мы быть мертвее, чем сегодня?» Что значили слова жонглера-Роджера, шута и сумасшедшего, которого теперь уже нельзя спросить ни о чем? Зачем все это? Для чего? Он словно бы остановился, замер, не старея телом, и только глубоко внутри…
«Там словно бы стена и пустота. И будто что-то есть еще… но только я не понимаю, что».
Что происходит там? Кто он сейчас? Мертвец?
Мотылек за темным стеклом, и внезапная мысль: а может, вовсе не мертвец? А может быть…
Личинка?
Или даже — куколка?
Жугу передернуло. От таких мыслей и впрямь становилось не по себе. Он покосился на стоявший в углу Хриз. Вспомнились слова: «Я знаю, ты — оружие…»
И еще: «Я твое оружие, но я тебе не принадлежу».
И вдруг — еще, совсем некстати: «Продай меч, Рыжий!»
Продай меч…
Травник вздохнул, повернулся к Линоре и обнял ее в ответ. Посмотрел в глаза, провел рукой по тонким темным волосам, коснулся ожерелья. Жемчуг на нем переливчато мерцал.
— Все хорошо, — сказал он ей. — Все хорошо.
И снова посмотрел в окно.
За стеклом был мрак.
И в их будущем — тоже.
Как Золтан и предполагал, помочь им викинг согласился сразу (подраться Яльмар был всегда не прочь), однако к идее организовать отряд для поисков всего лишь одного, пусть даже и опасного убийцы, отнесся с изрядной долей нездорового цинизма.
— Втроем на одного? — скептически хмыкнул он. — Ты должно быть, шутишь, друг Жуга. На кой нам трое человек? Если у Золтана и впрямь полно своих людей, пусть выследят его, а там уж я с ним сам, один поговорю.
Линора было уж раскрыла рот, чтобы напомнить Яльмару, как его поколотил вчера об пол тщедушный и увечный Золтан, но вовремя одумалась, потерла кожу под полоской ожерелья и промолчала. Золтан же в ответ лишь улыбнулся и подлил себе вина. Сегодня он был при оружии — из-за плеча его торчала рукоять меча. Жуга взглянул на них, вздохнул и понял, что опять придется объяснять.
— Похоже, ты не понял, Яльмар, — сказал он. — Этот человек не просто опасен. Мы не знаем, что он может, и не знаем, чего хочет. Знаем только, что он убивает людей и ищет Линору.
Яльмар хмыкнул и подлил себе пива из кувшина.
Корчма была пуста. Похоже было, что напуганные столь внезапным разгромом корчмы горожане решили от греха подальше переждать дома пару дней, и только после, убедившись, что дальнейших разрушений больше не предвидится, наверстать упущенное. Во всяком случае, Жуга хотел бы думать, что дурная слава закрепится за корчмой у Ванды ненадолго, и даже наоборот — со временем добавит заведению популярности. Может, даже вывеску сменят. Назовутся, скажем: «Упавшая труба» или «У рухнувшей Ванды». Вообще же травник чувствовал себя несколько неловко, внезапно став причиной этаких убытков, однако признаваться хозяйке в содеянном не спешил. Золтан, хоть и знал все, хранил на сей счет молчание, пусть Агата даже и работала на тайное ведомство. Так или иначе, но сейчас в корчме было лишь четверо — трое мужчин и одна девушка. Впрочем, Агате грех было жаловаться на сегодняшнюю выручку, вот и сейчас служанка принесла еще один поднос с колбасами. Яльмар одобрительно кивнул и потянул его к себе — колбасы в Цурбаагене варили изумительные.
Золтан вдруг отодвинул кружку — он вообще пил мало, и задумчиво поскреб небритый подбородок.
— Мы толчем воду в ступе, — сказал он.
— Что? — Травник поднял голову.
— Я говорю: мы за деревьями не видим леса.
— Интере-есно! — протянул Яльмар. Поправил топор за поясом. — Жуга! гляди — твой тайный друг родил идею… Что ты хочешь этим сказать, Хагг?
— Мы строим планы, как его убить, — ответил Золтан, — а нам вместо этого надо выяснить, зачем он вас преследует. — Он повернулся к Жуге. — Чем ты мог ему досадить?
Жуга пожал плечами.
— Ума не приложу. Стрелы заставлял меня ловить, было, но что с того? Замок у Эшера я не разрушал — там и так все еле держалось… Может, Хриз ему покоя не дает?
Золтан покивал, рассеянно думая о чем-то своем. Все молчали. Линора нервно теребила ожерелье.
— Может быть, из-за дротика? — осторожно предположила она. — Я ранила его тогда… В руку.
— Глупости, — сказал варяг. — Из-за какой-то царапины? Скажи лучше, кто просил его тогда вас изловить?
— Эшер… — В глазах Линоры проступило понимание. — Мой бог! Его же вызвали — он получил приказ, а отменить его потом уже было некому! — Она нахмурилась. — Я, кажется, припоминаю. Роджер говорил, что этот серый из этих… из дравидов.
— Кто такие? — спросил Жуга. — Кто-то вроде ведьмаков?
Линора промолчала. Потерла шею под ожерельем.
— Он убивает, чтобы колдовать, — сказала вдруг она.
— Зачем… — начал было травник, опустил взгляд и осекся: на шее девушки, под ожерельем багровела темная полоса. Кожа вокруг золотого кольца покраснела от расчесов.
Жуга похолодел.
