— Если неграмотные двенадцатилетние дети крестьян стреляют из мушкета, вы тоже сможете, любовь моя. Возможно, вам даже понравится.
Маре трудно было представить себя с мушкетом в руках.
— Знаете, что мне действительно понравилось вчера? Ваша беззаветная храбрость.
Джордан рассмеялся.
— Но это правда! — продолжала Мара. — Вы действительно заслужили сенсационный заголовок. Только представьте: «Граф в одиночку разгоняет взбесившуюся толпу!» Жаль, что газеты упустили такую новость.
— Благодарю вас, дорогая. В чем дело? — добавил он, заметив, как пристально она его рассматривает.
— Вчера я наблюдала, как вы дрались, — осторожно начала Мара, — и вдруг поняла, что вам, похоже, и прежде доводилось попадать в значительно более опасные ситуации.
— Но ведь тогда кругом воевали.
— Вы видели настоящие бои?
Джордан промолчал.
— Вот почему вы так сочувственно отнеслись к тому майору у Дилайлы. — Мара положила ладонь ему на рукав. — Если бы я это знала, то безумно бы волновалась. У вас были раны?
— Так, царапины, ссадины. Не на что жаловаться. А ваш брак? Вы были счастливы?
Джордан умело сменил тему, но Мара все равно насторожилась и убрала руку. Опустив глаза, она пыталась придумать ответ.
— Значит, молчание, — тихим голосом прокомментировал Джордан. — Это что, вдовья скорбь? Или у вас была своя война?
Мара подняла на него взгляд, и он прочел в нем страдание.
— Вам досталось сполна, так? — прошептал он.
Пряча лицо, Мара склонила голову. Не скоро она собралась с духом, чтобы ответить:
— Виконт Пирсон подарил мне Томаса. А потому… я не могу говорить о нем плохо.
— Он с вами дурно обращался? — жестко спросил Джордан, не сводя с нее напряженного взгляда.
— Сейчас это не имеет значения. Он умер. — Мара прямо посмотрела ему в лицо. И Джордан понял, что она не желает обсуждать эту тему.
— Умер, — повторил Джордан, стараясь совладать с неожиданным приступом гнева. — Мара, вот что я подумал… — успокоившись, продолжил он.
— Да?
Джордан положил ладонь на ее руку.
— Я хочу вернуться в вашу жизнь… в любом качестве.
Словно онемев, Мара взглянула на Джордана.
— Вы говорили, что вам не нужен любовник. Я с уважением отношусь к вашей позиции. Но… но вы представить себе не можете, как я тосковал о вас, как много писем я вам написал!
— Писем? — Глаза женщины распахнулись.
Джордан скорбно покачал головой:
— И ни одного не отправил.
— Но почему?
— Любовные письма молодого дипломата не та почта, ради которой будет рисковать курьер, пробираясь через линию фронта.
Мара потрясенно смотрела на собеседника.
— Вы их сохранили?
Он покачал головой.
— Я сжег их, когда узнал, что вы вышли замуж за лорда Пирсона.
Она жадно вглядывалась в его лицо.
— Что в них было?
— Не помню. Вероятно, дифирамбы вашим глазкам. И тому подобные глупости. В основном я писал, как тоскую по вас. Вы не можете себе вообразить, как я жалел тогда, что в тот вечер пытался вести себя зрело и ответственно. Помните, как вы сделали мне предложение?
Мара опустила взгляд, но успела заметить в его глазах теплый свет.
— О, джентльмен не стал бы напоминать мне об этом.
— Вы вели себя поразительно. В вас было столько веры, столько страсти…
— Вспоминаете, как я вас поцеловала?
Джордан улыбнулся, поймал ее взгляд — и не отводил глаз, пока от их синевы у нее не закружилась голова.
— Я всегда помнил этот поцелуй.
— Я тоже, — прошептала она.
Джордан наклонился и прикоснулся губами к ее губам. Мара затрепетала, но когда его поцелуй стал горячее, отстранилась и постаралась унять стук сердца.
— Я не могу. Я не выдержу нового удара. Ради сына я должна беречь свои силы.
— Простите. — Джордан откинулся на спинку стула. — Не стоило этого делать.
— Не нужно извиняться. Я же не говорила, что мне не понравилось.
Джордан недоуменно посмотрел на нее, но в этот моменту дверь постучала миссис Басби.
— Миледи, вы просили сказать, когда мастер Томас будет ложиться.
Мара повернула горящее лицо к двери гостиной.
— Благодарю вас, миссис Басби. Сейчас иду, — торопливо проговорила она и взглянула на Джордана.
Тот ответил язвительной, почти сардонической улыбкой:
— Тогда позвольте откланяться, леди Пирсон. Примите мои самые добрые пожелания. — Джордан поднялся из-за стола. — Благодарю вас за сандвич и эль.
— Не стоит, — пробормотала Мара. «Скажи же что-нибудь!» — лихорадочно подумала она, с усилием сглотнула и наконец собралась с духом: — Так что с вашим планом… распространения нового слуха? — выпалила она, когда Джордан уже направился к двери.
— Да-да, — с интересом обернулся Джордан. — Так что же с нашим планом?
Мара покраснела еще сильнее.
— Вы не отказываетесь от своего предложения?
— От какого? Притвориться вашим возлюбленным? — Он пожал плечами. — Разумеется, нет. Мне нравится быть рядом с вами. Все получится.
— Конечно, — с бьющимся сердцем едва выговорила она. — Завтра у вас есть свободное время?
— В любом случае я его найду. Что вы имеете в виду?
— Ммм… Не знаю. Проехаться по магазинам?
— Э-э-э… — с сомнением протянул Джордан.
— Днем Бонд-стрит — любимое место всех светских сплетниц. Если там нас увидят вместе, это послужит хорошим началом для нового слуха.
— Отлично. В какое время за вами заехать? — спросил Джордан, и его глаза блеснули ледяным синим огнем.
Мара пожала плечами и закусила губу, пытаясь скрыть радостную улыбку.
— После полудня будет прилично, милорд.
— Хорошо, я буду в два часа. И, прошу вас, берегите себя до той поры.
Джордан шагнул к ней, взял за руку и долго смотрел в глаза.
— Да что с вами? — спросила Мара.
— Вы были очаровательной девушкой, а стали восхитительной женщиной.
— Благодарю вас.
Джордан поцеловал ей руку.
— Доброй ночи, миледи.
