Гормоны воспряли духом.
– Наконец-то, драчка начинается! – обрадовался Адреналин.
Но Билл не допустил этого. Он оценил шутку Эвелин и принял ее как намек, не докучать ей более деталями своей работы. Эвелин нежно улыбнулась Биллу, снова надела очки и углубилась в книгу.
– Это ненормально! – сказал Адреналин.
– Точно, – согласился с ним Тестостерон. – Это как-то дико.
– Вот как? Почему же? – спросил их Гистамин.
– Просто так, – встрял Феромон.
– А по-моему, это все очень мило, – ворковал Серотонин.
– Если бы они поссорились, то им не пришлось бы заниматься сексом, – подытожил Феромон.
– Но раз этого не произошло, давайте заставим Билла пообщаться с Эвелин, – предложил Гистамин.
– И устроим ему эрекцию.
– А-аааааааааа! Она идет в постель! – Адреналин был уже на взводе.
– Чтоб я сдох! Чего ты завелся? Нам нужно просто мило с ней побеседовать.
Билл хотел сказать что-то, но когда Эвелин взглянула на него, он просто улыбнулся ей в ответ.
– Не скалься, кретин, – хмыкнул Гистамин, – так ты выглядишь еще большим уродом.
К счастью, Билл оказался не из тех мужчин, которые любят подолгу улыбаться своим женам, поэтому необходимое для этого мышечное усилие вскоре утомило его.
– Знаешь, – сказал Билл, – ты на самом деле очень красивая.
– Не говори глупостей, Билл, – отозвалась Эвелин довольно резко, но было понятно, что она ждала продолжения.
– Нет, правда, – сказал Билл, не зная, как продолжить разговор.
Он не мог сделать комплимент ее распухнувшему лицу, которое покрылось странными пятнами. Ничего приятного не мог он сказать и о ее ногах, которые всегда были ее главным козырем, но теперь отекли.
– У тебя… э-эээ…
– Что?
У Билла родилась блестящая идея:
– Ты такая особенная.
– Особенная?
– Да, ты беременна, и это делает тебя особенной. – Билл был чрезвычайно доволен собой. – Ты как бы сверкаешь.
– Сверкаю?
– Очень привлекательно, – сказал он более уверенно.
– Сверкаю?
– Да.
– Ты издеваешься? Меня постоянно тошнит, я отекаю, мои десны кровоточат, а из моей задницы торчит целая виноградная лоза, и ты мне говоришь, что я сверкаю?
– Ну…
Гормонам сделалось дурно.
– Ей обязательно было всем этим с нами делиться? – спросил Тестостерон.
– Ты что, хочешь меня трахнуть?
– Эвелин! – опешил Билл, который любил, когда партнерша так выражалась, но только не его жена!
– Прости, – мягко сказала Эвелин, – должно быть, это мои гормоны. Мужчинам проще – у вас нет всех этих гормональных проблем.
– Какая наглость! – хором возмутились Феромон и Адреналин.
– Это правда, – согласился Билл.
– Не могу поверить своим ушам! – закричал Гистамин, пораженный предательскими настроениями Билла. – Я ему покажу! Ты еще попомнишь мои слова! Ты еще пожалеешь об этом!!!
Эвелин пододвинулась к Биллу.
– Она приближается, – промычал Адреналин. Эвелин томно посмотрела мужу в глаза, и Билл вздрогнул с непривычки.
– Ну так, – спросила она, – как насчет этого?
– Ах, – судорожно хватая ртом воздух, только и ответил Билл. Он чувствовал себя виноватым.
Адреналин сидел, как на иголках:
– Не понимаю, что она вытворяет! Если она знает об измене, тогда какого черта все это значит?
– Видимо, это ловушка, и она собирается нас одурачить, – сказал Тестостерон.
Пытаясь привлечь внимание Билла, Адреналин перешел на крик:
– Осторожно! Это ловушка!!!
– Возможно, ребенок вытащит руку и схватит…
– Заткнись, Тестостерон, – сказал Гистамин, – он должен удовлетворить ее желание, когда бы она ни захотела, а иначе…
– Иначе, что?
– А иначе, она может заподозрить его.
– Но она уже все знает.
– В том-то и дело, поэтому все это очень странно. – Гистамин чувствовал себя совершенно по- дурацки.
– Возможно, она сама нам изменяет, – предположил Серотонин.
– Ты, кажется, должен выдавать только позитивные мысли, – обрушился на него Адреналин. – Что, разреши поинтересоваться, приятного в том, что ты сейчас сказал?
– Это снимает вину с Билла.
– О! – дружно обрадовались все.
– Возможно, она беременна от другого, – предположил Феромон. – Тогда она должна быть рада, что у него тоже есть любовница.
– Эвелин ненавидит секс, – напомнил Гистамин.
– Нет, она ненавидит секс с Биллом.
– Сейчас не очень-то на это похоже, – сказал Тестостерон.
Эвелин уже опрокинула Билла на спину, поглаживая ему живот и целуя в шею.
Биллу было неспокойно. Из-за чего, сказать было сложно, может быть, из-за чувства вины, тревоги или того факта, что совсем недавно он чуть не погубил человека. Как бы то ни было, эрекция куда-то запропастилась.
Билл прильнул к соскам Эвелин. Обычно это помогало ему возбудиться. В особенности теперь, при беременности, когда ее грудь стала просто умопомрачительного размера. Когда он начал сосать, Тестостерон с омерзением воскликнул:
– Это что такое, мать вашу?
– Что? – не поняли другие.
Билл снова попробовал пососать.
– А-аааааааа! – опять вскрикнул Тестостерон. – Какая гадость!
Из сосков Эвелин сочилась жидкость, которая попала Биллу в рот. Это было молозиво. Билл замер.
– Это совершенно нормально, – пытался успокоить всех Кортизол.
– Это охрененно ненормально!!!
Билл сжался от отвращения, и член послушно последовал его примеру. Билл в отчаянии попытался пошевелить им, потом сжал ягодицы – ничего не помогало.
– Самое главное – не паниковать, – настаивал Гистамин. – В противном случае он так и будет уменьшаться, пока не исчезнет совсем.
– Быть может, она его поцелует, – предположил Феромон.
При этих словах Тестостерон заныл:
– Хотелось бы!
