столице вернется к привычной погоне за пустыми удовольствиями. Каким адом это будет для женщины, вышедшей замуж, нет, хуже — любящей необузданного, очаровательного донжуана, который может получить любую красавицу, какую захочет?
Такой мужчина вполне может сломать женщине жизнь. Бекки намеревалась прожить свою жизнь с кем-то, кто действительно хочет быть с ней, она это заслужила.
«Возможно, тебе следовало подумать об этом прошлой ночью», — нашептывала ей совесть. В душе Бекки вина мешалась с горечью потери. Должно же быть какое-то разумное решение! Однако сердце подсказывало ей, что брак из чувства долга приведет к катастрофе. Если бы они могли любить друг друга…
Тихий шорох прервал легкую дремоту девушки. Она открыла глаза и увидела, что на нее смотрит Алек, замерший на месте в попытке не потревожить свою гостью.
— О, прости. Я не хотел тебя будить, — испуганно прошептал он. — Я только что вошел, хотел проверить, как ты. И еще хотел закрыть шторы. — Он махнул рукой в сторону окна, в которое вливались сверкающие лучи солнца.
Бекки улыбнулась и протянула ему руку.
— Все нормально. Оставь их в покое. Я люблю свет. Иди сюда.
Алек повиновался.
— Хотел проверить, как я, правда? — промурлыкала она и перекатилась на бок, наблюдая за ним с женским удовлетворением, пока он шел к другой стороне кровати. — Очень мило.
Алек снял утреннюю визитку, и взгляд Бекки с удовольствием скользил по великолепным линиям его тела, по стройной талии под застегнутым темным жилетом. Рукава полотняной рубашки свободного покроя были плотно застегнуты на кистях рук.
— Да-да… Так и есть… Насчет того, чтобы… — Он присел на край кровати на почтительном расстоянии от Бекки и повернулся к ней вполоборота. — Я все утро думал… как ты… Все ли в порядке.
— О, все прекрасно, — отвечала Бекки с бодрой улыбкой, затем сожалеюще покачала головой. — Мне… мне так жаль, что я тебя втянула во все это.
— Не жалей. — Алек протянул руку и взял ее ладонь. Их сомкнутые пальцы лежали на гладком белом покрывале.
— Правда в том, что сожалеть должен я, — тихо проговорил Алек и опустил голову. — Я много думал сегодня о том, что ты мне сказала.
— Правда? — Она приподнялась на локте и внимательно посмотрела на Алека. — О чем же?
— О… О том, как мы с друзьями относимся к женщинам. — Алек почесал щеку и криво улыбнулся. — Глядя на мои манеры, ты ведь решила, что я не стану тебе помогать, что ищу лишь одних развлечений. Я признаю, что часто кажусь эгоистичным да иногда и бываю эгоистичным, но… Но, Бекки, я не такой!
Бекки наблюдала за ним с терпеливым любопытством.
— Я понятия не имел, в какую ужасную историю ты попала. Но клянусь, если бы я знал…
— Ш-ш-ш… — успокоила его Бекки, протянула руку и погладила по плечу. — Я знаю.
Он заглянул ей в глаза.
— Если бы ты могла довериться мне! Бекки помолчала.
— Мой отказ тебя очень удивил, — осторожно начала она.
— Ну да, — признался он. — Не хочу хвастаться, но девушки из общества множество раз пытались завлечь меня в свои сети. Но дело в том, что на самом деле они меня совсем не знают. Они видят только это… — Он многозначительно оглядел покои герцогского дома. — Внешнюю сторону. Семейные связи.
Бекки нахмурилась.
— Ты хочешь сказать, что если бы они тебя знали по-настоящему, то не захотели бы за тебя замуж?
Он приподнял брови и отвернулся.
— Но ты же не захотела.
— Алек!
— Все в порядке, Бекки. Не ищи для меня оправданий. Будь я человеком, которому ты могла бы довериться, ты до сих пор была девственницей. А теперь потеряла ее из-за меня. Знаешь, я научился жить со многими грехами, но не знаю, сумею ли жить с этим. — И он уставился в потолок, как будто там был написан ответ. — Хотелось бы мне, чтобы ты вышла за меня замуж. Так будет куда лучше и порядочней.
— Посмотри на меня, — попросила Бекки и села. Алек с неохотой встретился с ней взглядом. Она погладила его по чисто выбритой щеке, стараясь изгнать из его глаз тоскливое выражение. — Я не жалею о том, что мы сделали. К счастью, я уже убедилась, что ты герой и смельчак, Алек.
— Пожалуй. — Он повернулся к девушке и прижался губами к ее ладони, но тут же беспокойно вскочил на ноги и подошел к оконной нише.
Бекки молча им любовалась.
— Каким бы я ни был сейчас, хотелось мне стать совсем другим, — глядя невидящим взглядом в окно, проговорил он после долгого молчания, потом насмешливо фыркнул: — Даже такой пресыщенный бездельник, как я, в восемнадцать лет мечтает о славе.
Бекки смотрела на него с нежностью.
— И о чем ты мечтал?
— Хотел поступить в кавалерию, — коротко ответил Алек и, обернувшись, улыбнулся Бекки.
Бекки в ответ улыбнулась с мягкой теплотой. Так легко было представить его отчаянным кавалерийским офицером, блестящим и неподражаемым в великолепной форме конногвардейского полка.
— Так почему это не вышло?
— Не судьба. — Алек повернулся к ней лицом и прислонился к оконной раме. — Роберт заявил, что я не могу становиться «пушечным мясом», а он глава семьи, его слово закон.
Когда мальчишки стали мужчинами, Джек отправился в море, близнецы стали военными, а когда наступила моя очередь решать, чем заняться, Роберт сказал, что, раз у других мало шансов выжить, я должен относиться к себе как к наследнику герцогского титула. Так сказать, оставаться на племя. Пусть Роберт человек холодный и чопорный, семья для него всегда была на первом месте. — Алек задумчиво покачал головой. Лицо молодого человека оставалось в тени, и Бекки не могла разглядеть его выражения. — После всего, что он для нас сделал, я просто не мог не пойти ему навстречу. А потому я отложил свой сверкающий меч и остался. С минуту Бекки молчала.
— Твоей преданностью семье можно только восхищаться. Алек пожал плечами, отметая похвалу.
— Я уже говорил, что многим обязан Роберту. Он сам был почти мальчик, когда пропала наша мать, но он удержал семью от распада. Он самый лучший человек, какого я знаю, — тихим голосом закончил Алек, прошел к мягкому креслу и сел, опустив плечи. Он улыбался непонятной улыбкой, а в глазах его за показной лихостью читалась тайна. — Итак, мои братья отправились на войну и стали героями, а я выбрал веселую жизнь в Лондоне и превратился в павлина.
— Павлина? — эхом откликнулась Бекки и удивленно улыбнулась.
Алек с иронией кивнул, выпрямил спину и развалился в кресле.
— Видишь ли, дорогая, мы, братья Найты, всегда и во всем должны быть первыми, чем бы ни занимались. А потому я, естественно, стал самым ярким, самым напыщенным из здешних павлинов.
— Понимаю. И что это значит?
— Жить в бешеном круговороте, отчаянно играть, выигрыши пускать на ветер, по малейшей прихоти ввязываться в дикие авантюры. Соблазнять подряд всех, кто носит юбки… Ладно, об этом не будем. Вызывать на дуэль при любой царапине на своей чести.
— Правда? Ты участвовал в дуэлях?
— Их не избежать, если жить подобным образом. О, поверь, у меня куча врагов.
— Значит, вот почему ты как хорошо дерешься.
— Не надо меня хвалить, cherie, — сухо возразил Алек. — Мне говорили, что мое эго уже и так больше луны. — Поставив локоть на подлокотник кресла, он оперся щекой на ладонь и с улыбкой продолжал: — Но похоже, я действительно преуспел. Предводитель шайки бездельников. Капитан всех лондонских повес. Вот как меня называют. И какое-то время я наслаждался своей славой. Потом война кончилась, и герои
