Кончается…
Наш нежный друг волнуется, живет,
Пленяет нас открытою душою;
Мечтает он, а дерзостный недуг
К нему ползет голодною змеею.
И наконец, обвив его кругом,
Томит и жжет горячечным огнем.
Спешите вы к одру больного друга,
Его приют безмолвен и уныл.
Открыта дверь, чуть шепчется прислуга,
Душистый мускус воздух напоил.
Больной лежит и с хриплым шумом дышит,
Вы вздрогнули, – ваш слух невольно слышит:
Кончается…
Земля цветет… Бесстрастные века,
Сметая все, меняют поколенья.
Так в небесах меняют облака
Морских ветров суровое броженье…
Кипит борьба и ропщет гордый ум.
Но будет век – замолкнет спор и шум,
Земля умрет. Над снежными морями
Повиснут гор недвижные хребты,
Засеребрясь нетающими льдами.
И род людской, как бред земной мечты,
Исчезнет сном – и даже смерть забудет…
И некому тогда воскликнуть будет:
Кончается!
«Заря вечерняя, заря прощальная…»
Заря вечерняя, заря прощальная
На небе ласковом тепло румянится…
Дорога длинная, дорога дальняя,
Как лента синяя, пестрея, тянется.
Мечтаю сумрачно, гляжу рассеянно.
Душа отзывчивей, сны – суевернее…
И, как печаль моя, как дым развеяна
Заря прощальная, заря вечерняя.
СМЕРТЬ ШУТА
В смятеньи двор веселый короля…
Все мрачно в нем; хозяин хмурит брови,
Молчит, печаль с пажами не деля,
Заговорит – досада в каждом слове.
Придворных дам нарядная семья
Близ королевы медленно теснится;
Прекрасный принц вздыхает и боится
За краткий сон земного бытия.
В тяжелых люстрах не блестят огни,
Унылый зал почил в молчаньи строгом…
Немая смерть витает над чертогом,
И дремлет он в таинственной тени.
И лишь в одном готическом окне
Горят лампады и, слезяся воском,
Мерцают свечи… В мрачной тишине
Там труп шута лежит на ложе жестком.
Он, как мудрец, как резвое дитя,
Свой век провел – беспечно и шутя.
Воспитанный средь роскоши дворцовой,
При шепоте завистливых льстецов,
Он не любил ни славы, ни чинов,
Питая сердце мудростью суровой,
И что имел – все бедным раздавал…
Трофеи шуток: золото, алмазы,
Из царских рук подаренный фиал,
Расшитый плащ, затейливые вазы-
Все нес он в дар голодной нищете…
И многие в смеющемся шуте
Защитника и друга находили…
Он был один пред хмурым королем
Заступником несчастных – и о нем
Не раз бедняк поплачет на могиле…
Вот он лежит, недвижный и немой,
Презревший жизнь, и роскошь, и покой.
В одном углу сквозь сонный полумрак
Виднеется истрепанный колпак,
В другом углу – заплатанная тога…
Ничтожный шут, играющий давно ль
На пиршествах бессмысленную роль,
Теперь уснул в величьи полубога!
Еще не смело тление могил
Его чела холодного коснуться,-
Уже не раз, бояся улыбнуться,
Король к одру любимца подходил,
И на него смотрел прилежным оком,
И отходил в молчании глубоком…
И думал он: в какой облечь наряд
Тебя, мой друг? Ты кончил жизнь земную…
В твоих чертах читаю жизнь иную,
Ты мудростью и святостью объят…
Тебе чужда земная суета,
Как ветхий плащ, ты бросил мир наш тленный!..
И повелел усопшего шута
Король одеть в наряд свой драгоценный…
Л. Н. ТОЛСТОМУ
Я знаю мир души твоей,
Земному миру он не сроден:
Земной мир соткан из цепей,
А твой, как молодость, свободен.
