Старик лишь беспомощно кивал головой и смотрел туда, куда увезли каталку с лежащей на ней Тиффани.
Райли смотрел на бедного старика, думая про себя, как же старина Джефри ещё держится, после всего того, что выпало на их семью.
Он представил, как бы жил, будь он на месте Таболтона, и честно себе признался, что ни за что бы, не справился, и давно бы уже слёг в могилу.
Шериф снова похлопал его по плечу.
— Ты как Джефри? Не хочешь пока отдохнуть, пойдём, присядем вот тут.
С этими словами они оба сели на пластиковые сиденья, стоявшие вдоль стены.
— Хочешь, я пока побуду рядом с тобой.
— Не нужно, Райли. — Глухо ответил Джефри.
— Может быть, кофе?
— Спасибо, конечно, Райли тебе за заботу, но я лучше посижу один.
— Как хочешь, Джефри. Если что, я тут рядом, ты только позови.
Таболтон молчал, но тут вдруг начал говорить, сокрушённо качая головой.
— Ты знаешь, Райли? Я всё думал, за что всё это мне. Почему столько несчастий свалилось на нашу голову. Сначала мы не могли завести ребёнка, ты знаешь, каково это, не иметь наследника, чувствовать себя ущербным, знать, что твои патроны холостые. Все до единого. Это ужасно, умереть и не оставить после себя ничего. Потом нас покинул брат с женой. Я до сих пор, каюсь, что так вышло. Ведь тогда, должен был ехать я, но задержался на ферме и попросил поехать брата, вместо меня, а он, добрая душа, конечно же, согласился, да ещё жену с собой взял. И вот итог, ни детей, ни родни. Господи, за что же ты меня караешь?
— Ну, будет тебе, — сочувственно произнёс Райли, — не забывай, что у тебя есть племянник, а жена поправится, вот увидишь. Всё будет хорошо.
В ответ, Джефри лишь устало махнул рукой.
— О чём ты говоришь, Райли. Моя жена больна раком, и спасти её может только чудо. А племянник! Он спит и видит, как сбежать от нас подальше.
Шериф ничего не ответил, он и так был прекрасно осведомлён обо всех перипетиях, выпавших на долю старика.
— Не знаю, как ты, а я пойду выпью чашечку кофе.
Шериф встал со скамьи и направился к автомату по продаже напитков.
— Постой, Райли. — Вдруг спохватился старик.
— Да.
Пакстон резко остановился и выжидающе посмотрел на Джефри.
— Я по поводу Эдварда, моего племянника?
— Да, — с облегчением кивнул шериф, думая, а с ним то, что могло приключиться, — С ним что-то не так?
— Да нет! Разве с этим сорванцом что-то случиться. Просто, он сейчас на ранчо один остался, — начал говорить Джефри и горько усмехнулся — сдаётся мне, что он оттуда может сбежать, если уже этого не сделал.
— И что ты от меня хочешь?
— Хочу лишь попросить, чтобы ты приглядел за ранчо, пока я буду здесь.
— Не вопрос, Джефри. Как только будет свободная минутка, я сам лично туда наведаюсь.
— Спасибо Райли.
— Да ладно пустяки.
Шериф отмахнулся и пошёл пить кофе. Крепко о чём-то задумавшись. Джефри остался сидеть в одиночестве, на неудобном, как он заметил, пластиковом сиденье.
Через некоторое время к Таболтону подошёл человек.
— Вы муж?
— Да… муж. Джефри Таболтон, — Старик смотрит на пожилого невысокого мужчину в модных очках, он в белом халате, а в его глазах озабоченность.
— Меня зовут Мэтью Коннор, я координатор реанимационного отделения. Расскажите, что у вас произошло? Джефри, запинаясь, объясняет, что у его жены опухоль мозга. Смотрит на него.
— Она будет жить?
— Ничего не могу сказать, ждите…
Еще несколько часов метаний по вестибюлю, на полу белая плитка. Наконец, к Джефри выходит угрюмый мужчина, на его лице многодневная щетина и уставшие глаза.
— Здравствуйте, мистер Таболтон, я Рой Тэннант, лечащий врач. Ваша жена в очень тяжелом состоянии. Скажите, когда она почувствовала себя плохо?
— Я не знаю. Она просто лежала и говорила, что у неё болит голова, а потом она просто отключилась, это было примерно три часа назад.
— Понятно, мистер Таболтон. Мы делаем всё возможное, сейчас мы делаем томографию мозга. Ведь, насколько я знаю, у вашей жены диагностировали рак головного мозга. Насколько всё плохо, будет ясно после показаний томографа.
— Можно её увидеть? — Голос Джефри дрожал.
— Пока нет, подождите ещё немного. Мы собираем необходимые анализы. Доктор Тэннант уходит за дверь. Джефри не находя себе места, меряет шагами небольшой пятачок и считает кафельную плитку. Десять в одну сторону, десять в другую.
Через некоторое время выходит медсестра, Джефри в нетерпении кидается к ней.
— Уже можно к жене? Пожалуйста, умоляю…
Медсестра от неожиданности отпрянула и вежливо извинилась.
— Простите, я не в курсе… Ждите пока выйдет ваш лечащий врач.
— А… Ну да, ну да… — Рассеяно ответил старик и отстаёт от девушки.
Уже вечер, за окном льёт дождь и беснуется ветер. Постоянно снуют люди, и в душе у Джефри не лучше. Вот проходит огромная женщина с двумя орущими маленькими детьми, такими же круглыми, как и она сама. С них со всех капает вода. Они только, что с улицы…
Наконец выходит доктор Тэннант.
— Идите за мной, пожалуйста, мистер Таболтон.
— Да, да, да. Уже иду. — Старик последовал за доктором. Джефри шёл на ватных ногах, шаркая всё по той же белой плитке. Доктор завёл его в палату. Просторная комната, в розовых тонах. Большие окна с опущенными жалюзи. На полу линолеум. Две кровати, на левой лежит его Тиффани.
— С ней можно говорить?
— Простите, нет. Она сейчас спит. Джефри слегка касается её руки. Изящные пальцы чуть теплые. В горле комок.
— Тиффани, это Джефри… Я рядом, тут с тобой… Ты у меня сильная, все будет хорошо! Тебя обязательно вылечат, и мы, поедем домой… Старика, душат слезы. Он не может дальше говорить…
— Ну как она, доктор Тэннант?
Джефри Таболтон находился в приёмной. Он остался здесь на всю ночь и был не выспавшимся, теперь он с тревогой в красных от недосыпа глазах, смотрел на доктора Тэннанта, который только что вышел к нему.
Джефри, в ожидании новостей, уже давно перестал обращать внимание на окружающую его суету.
Вокруг было полно людей и медсестёр, начали поступать первые жертвы стихии, разыгравшейся в Канзасе. Все сновали перед ним, как в бешеном калейдоскопе, мелькая в глазах и заполняя его слух шумом разговоров, выкриками медсестёр, и стонами раненных.
Из-за этого бесконечного ожидания и шума в помещении, он порядком измотался, и уже плохо слышал и соображал, когда доктор начал говорить.
— Боюсь вас огорчить, мистер Таболтон, но ваша жена очень плоха. Мы пока делаем всё возможное,
