линию, синюю на голубом.
– Выбирающий книгу выбирает судьбу, – сказала тихонько.
– Несомненно, дорогая Роза, – так же негромко отвечал капитан.
2
Корабль шел. Магдала, подперев румяную смуглую щеку кулачком, читала. Две трети книги уже были позади, время от времени девушка вздыхала: книга ей очень нравилась, очень хотелось туда, к ним. Хотелось нереидой плыть по морю, позировать для статуи, найти мудрого учителя, чтобы раскрыл жизнь, как на ладони…
Звякнул принтер. Он печатал с такими переливами, с таким скрежетом и взвизгом, что Магдала очнулась и отвлеклась. Роза вынула страницу.
– В александрийском порту нас ждут дорогие гости, – сказала она, обращаясь почему-то к портрету Галилео Галилея.
– О! Мы, значит, туда плывем?
– Не плывем, а идем, плывут медузы и рыбы. А мы – корабль.
– А это где?
Роза, не выходя из-за стола, крутанула Большой Глобус и ткнула пальцем в кудрявую голову Африки.
Магдала отложила «Таис» и подошла посмотреть.
– Египет! Большой город?
Роза кивнула, помечая что-то в присланном расписании. Вид у нее был свирепый. «Месье Шануар… Сэр Балливог… школа…» – ворчала она и хмурилась так, что глядеть было страшно.
– А зачем мы идем в Александрию?
– Побыть библиотекой.
– А… разве там нет?
Роза посмотрела на девушку из-за рассыпавшейся белесой челки.
– Той – уже нет, – отвечала не слишком понятно. – Вот мы и побудем… немного. Идет?
– Идет, – отвечала растерянная Магдала.
Порт чудесной Александрии, правда, оказался самым обыкновенным: мутная рыжеватая вода, серый бетон пирса, совсем близко – лапчатые краны-стакеры. Круизные теплоходы лебедями держались в отдалении от серой «Морской птицы» с красным хохлом антенны.
Однако на пирсе корабль встречали два десятка египетских школьников – мальчики отдельно, девочки отдельно, по паре чиновников, учительниц и полицейских и весьма пожилой синьор, изжелта-смуглый и седовласый, весь трясущийся.
Капитан и команда, все при параде, выстроились у борта. Роза надела черный брючный костюм. Магдала постирала и погладила праздничное голубое платье. Только обуви подходящей у нее не было, и Роза, сверкая глазами, отвела ее к капитану. Капитан выдал Магдале денег на туфли («Ты не просто пассажир, а член экипажа, бери», – велела книгохранительница, когда Магдала вздумала было отказываться). Правда, первых гостей все равно пришлось встречать в стареньких сандалиях. С пирса сказали речь на английском, капитан Бек произнес в ответ несколько слов – мол, добро пожаловать, наш гуманитарный проект и так далее. Детишки побежали по трапу и достались Атилле и Миклошу, и близнецы повели младую поросль показывать корабль и отвечать на вопросы, часто весьма неожиданные – например, как зовут корабельного кота, почему у капитана глаз косит и тому подобное. Кота, надо сказать, на «Морской птице» не водилось, пятипалые черные следы на обшивке принадлежали вовсе не коту, а ручному гепарду одной из посетительниц, и оставил он их в каком-то незапамятном году, еще до того, как бравые братья пришли на флот, и даже до того, как они сели за парту в школе. Но следы с тех пор держались крепко, черный водостойкий лак – не шутка.
Пожилой синьор поднялся на палубу последним. Он мелко тряс одуванчиковой головой и как-то странно кривил рот: на бледных губах то появлялась, то исчезала неуловимая улыбка. Магдале было неприятно на него смотреть, и она себя уговорила, что таращиться невежливо.
Старик, взобравшись по трапу, никуда дальше не пошел. Он стоял в двух шагах от Магдалы, сипел горлом и передергивал тощими плечами.
– Дьевочька, – сказал он вдруг. – Пррьелессное дитья. Проводите мьеня в ссокрёвищницу знаньий!
Английский у него был ужасный – такой же трясущийся, шипящий и дряхлый.
– Куда?
– Фффф бибилотьеку… добрая дьево…
– Пойдемте, синьор, – вежливо сказала Магдала и зашлепала деревянными подошвами.
Старик потопал следом. Магдала, зажмурившись, вела его знакомым путем. На палубе ее слепило полуденное солнце, а здесь, внутри корабля, показалось как-то уж очень темно. Впрочем, если зажмуриться, конечно, то темно и будет… На ощупь она толкнула дверь.
Открыла глаза.
– Роза?
Роза О’Ши, по-прежнему в черном, восседала на своем месте. Но вот библиотека…
Не та. Нет. Магдала ошарашенно хлопала глазами.
Косой солнечный свет врывался в открытые люки, повисал янтарными столбами. Перечный запах книгохранилища проплывал между ними сизой лентой, почти видимый, почти как дым. Впрочем, у самой двери на подставке действительно истекала дымом кадильница. Ее ладанный приторный дымок был похож на смех. А вся библиотека нисколько не смеялась – она будто прямо в лицо Магдале прянула и загудела: «Бугу!!!»
Книги были везде. Но боже мой, что это были за книги!
Старичок ахнул и зашаркал к Розе, растопыривая сухие костяные ладони. Магдала все видела как сквозь мелкую сетку. Столы исчезли. Одинаковые ящики из темного дерева стояли рядами, и в них лежали плотно скатанные рулоны – ну не бумаги же! Магдала никогда прежде не видела папируса или пергамента, но понять, что вот это не было бумагой, – тут большой проницательности не требовалось.
Свитки оказались тяжелые. Из них торчали ручки – иногда простые набалдашники из камня или рога, иногда изящные штуковины, но все же изделия в общем больше походили на скалки, и странно было подумать, что люди когда-то читали вот так. Магдала наугад потянула один свиток за край – неудобно, тяжело, страница норовит выскочить из рук, – и ничего же, ни слова не понятно, закорючки и тарабарщина, вроде и буквы почти все знакомые, а слова не складываются.
Старичок уже восклицал и охал вокруг Розы. Та величаво кивала. Магдала снова чувствовала себя так же, как в первый день на борту: голова кругом, и ничего нельзя понять. Совсем ничегошеньки!
Она растерянно вытягивала и отпускала украшенный шнуром с кисточками край свитка, когда вдруг поняла, что ее саму теребят, как свиток, вежливые египетские дети. Школьники – двое мальчиков и девочка – требовательно взирали на Магдалу. Один из чудо-детей был очкарик. Другой никак не мог закрыть рот – то ли от удивления, то ли от запахов, пропитавших библиотеку. Девочка держала пачку карандашей так, будто готовилась поразить ими стаю драконов.
– Мисс, – сказал очкарик, – мисс, нам нужен Птолемей и гербарии Теофраста, Эвриклидия и (тут он быстро подглядел в свой блокнот) Аристарха из Мелы.
– Там, – сказала Магдала, уронила свиток в ящик и повела детей к столу Розы.
Противный старикашка, слава богу, уже не вился там. Шурша и поскрипывая костями, он увлеченно читал какой-то свиток, примостившись за высокой стойкой. Таких пюпитров с подставками и подставочками было еще три.
– Здравствуйте, дети, – сказала миссис О’Ши. – Вы хотите читать?
– Да, да, угу, – отвечали дети. – Хотим… надо…
– А я буду рисовать, – тихо и как-то очень упрямо добавила девочка с карандашами. – Мне нужны гербарии.
– Они ищут какого-то Птолемея, – сказала Магдала и посмотрела в спину старикашке.
Роза покачала головой – мол, нет, это не он.
– Кому из вас нужен Птолемей, и который из них?
– Мне, – отвечал мальчишка с незакрывающимся ртом. – Мне нужен Сотер. Который про Александра
