— Кожу поставил шакал Фрица, — ответила матушка, — а нитки и иголки порядочная домашняя хозяйка всегда имеет при себе. Вы, мужчины, думаете только о великом, малое не замечаете, а именно оно порою и выручает из беды. В моем волшебном мешочке много еще всякого добра.
Фрицу явно пришлось не по душе, что Жак разделал его шакала и разрезал на ремни прекрасную шкуру, но свое недовольство он изо всех сил старался не выказывать.
А Жаку все было нипочем. Перетянутый поясом, он важно расхаживал, словно индюк. Остатки шакала уже начали попахивать и потому были выброшены в море, чтобы не докучать нам.
Подготовка к ужину затягивалась, поэтому я велел Фрицу принести ветчину с катамарана.
Дети смотрели на меня вопрошающе, но не успел я ответить на их немой вопрос, как появился Фриц с ветчиной.
— О, ветчина! — закричало все семейство хором. — Какая вкуснятина!
— Будет вам, — одернула детей матушка, — не радуйтесь раньше времени. А вдруг не понравится, что тогда? Напрасно ждали, напрасно мечтали, напрасно слюнки пускали? Ветчину нужно еще сварить, поэтому предлагаю начать с другого блюда. У меня есть дюжина яиц. Если они и впрямь черепашьи, как утверждает Эрнст, тогда я скорехонько приготовлю из них омлет, масла у нас, слава Богу, хоть отбавляй.
— Ну, конечно, это черепашьи яйца, — подтвердил Эрнст, — круглые и белые, покрытые пленкой, похожей на мокрый пергамент. Мы нашли их в песке на берегу моря.
— Дорогой Эрнст, ты рассуждаешь вполне здраво! — подтвердил я. — Но каким образом вы нашли их?
— Долгая история. Так сразу не расскажешь, много чего произошло за сегодняшний день, — отвечала матушка. — Если запасешься терпением, то попозже все узнаешь.
— Хорошо, — согласился я, — но сначала приготовь, дорогая, обещанный омлет! Будем пировать по- княжески и в придачу слушать рассказы о прошедшем дне. Что же касается ветчины, то она съедобна и в сыром виде, мы пробовали ее на корабле; хотя вареная, не спорю, намного вкуснее. Ну, а пока готовится еда, пойду займусь скотиной. Жак, кажется, не справился с возложенным на него заданием. Корова, осел и свинья по-прежнему стоят не разгруженные после плавания. Может, кто-нибудь поможет мне?
Я встал, а за мной с шумом и гамом поднялась вся наша братия. Работа закипела.
Матушка между тем приготовила омлет и позвала всех ужинать. Вооружившись ложками, вилками, тарелками, мы расселись поудобнее — кто возле бочки из-под масла, а кто просто на земле — и заработали челюстями. Ели с двойным аппетитом. Да и кто мог бы отказаться от такой еды! Ветчина, сыр, сухари, яйца! Собаки, куры, голуби, овцы и козы взирали на нас с любопытством. Но гуси и утки вскоре удалились — столь шумное общество пришлось им явно не по душе. Они сами добывали себе корм в тех местах, где влажно и полно всяких червей и маленьких крабиков. Я не имел ничего против, даже, можно сказать, приветствовал их поведение. Чем меньше ртов, тем лучше для нас, поскольку прокормить всех животных мы не сможем. Хотим мы того или нет.
После еды я выставил на стол шампанское с Канарских островов, найденное в капитанской каюте, и попросил матушку рассказать подробно, чем же они занимались на берегу в наше отсутствие.
Глава вторая
Матушка не заставила себя долго упрашивать и немедленно приступила к рассказу.
— Если говорить начистоту, — начала она, — ты не особенно горел желанием узнать, как мы тут жили без вас, ведь за целый вечер не дал мне словечка вставить. Но зато теперь я возьму свое — выговорюсь полностью. Слушайте же!
Встав рано поутру, прикинув и так и этак, я поняла, что вы явитесь нескоро, и решила действовать на свое усмотрение. Под лежачий камень, известно, вода не течет. Первое, чем следовало, по-моему, заняться, — найти более удобное место для жилья, ведь на берегу с утра до вечера жарко; это не только неприятно, но и вредно для здоровья.
Мальчики, проснувшись, принялись разделывать шакала; разрезали шкуру на полосы и смастерили из них — надо отдать им должное — с большим искусством пояс Жаку и ошейники собакам. Вы видели эти изделия.
Я поделилась с ребятами своим замыслом и нашла с их стороны полную поддержку; мы тотчас стали готовиться в дорогу. Проверили и зарядили ружья, взяли охотничьи ножи, а на спину взвалили мешки с едой. Я захватила топорик-тесак и легкую винтовку Эрнста да еще бутылку с водой. Сборы были недолги. Не получив от вас известий, мы взяли собак и направились к ручью.
Турок тотчас же побежал вперед, будто понял, что нужно идти тем же путем, каким шли вы. Он стал нашим провожатым. Следуя за ним, мы пришли к месту, где вы переходили ручей, и тоже благополучно переправились, хотя и не без некоторых осложнений.
Признаюсь, прежде чем двинуться дальше, я не удержалась и набрала свежей водицы еще в одну бутылку, на всякий случай, в пути ведь всякое может приключиться… Подойдя ближе к тому холму, о котором вы рассказывали, мы остановились, пораженные красотой местности, даже дыхание перехватило от восторга. Я вдруг успокоилась, пропала тревога, появилась надежда.
Держались мы все время левого берега. Напали на ваши следы и шли по ним, пока дорогу не преградил небольшой лесок. Пришлось свернуть направо. Здесь росла высокая трава, идти стало трудновато, еле ноги передвигали.
Но Бог вознаградил нас за наши усилия. Каких только редкостных птиц мы не увидели! Они беззаботно порхали вокруг, приветливо и весело щебеча на все лады. У мальчиков глаза разгорелись, им хотелось, конечно, пострелять; но я отсоветовала, пояснив, что деревья слишком высокие, едва ли удастся попасть в цель.
Кстати, о деревьях. Уверена, ты никогда в жизни не видел подобных исполинов! Я сказала раньше, что мы натолкнулись на лесок, а на самом деле это было всего десять, быть может четырнадцать, гигантских деревьев. Они возникли перед нами точно сказочные великаны, опоясанные мощными, разросшимися во все стороны корнями, которые странным образом обвивали стволы, утолщали их, подпирали и как бы возносили в самое поднебесье.
Я попросила Жака взобраться на одно из деревьев и измерить шпагатом окружность ствола. Она чуть превосходила одиннадцать метров, а вокруг выступавших из земли корней я проделала сорок шагов. Высота от земли до первых веток равнялась приблизительно двадцати двум метрам. Все деревья были очень ветвистые, с плотной листвой и поэтому давали много благодатной тени. По форме листья походили на ореховые, но плодов мы не заметили. Свежая, без колючек травка под этими роскошными деревьями стлалась зеленым ковром, маня к себе, обещая мир и покой.
Мне очень понравилось это место, и я предложила устроить здесь привал и перекусить в тенечке. Мы расположились кто как хотел, достали из мешков еду, принесли свежей воды из протекающего поблизости ручья. Одним словом, по-настоящему хорошо отдохнули. Потом прибежали отставшие собаки. Удивительно, но они не клянчили еду, смирно улеглись у наших ног, как будто очень сытые, и быстро заснули.
Я сидела и любовалась божественной красотой вокруг — куда ни кинь взгляд, всюду благодать. Вот тогда и подумалось, что неплохо бы обосноваться на одном из этих высоченных деревьев. Было бы надежно и безопасно. Интуиция подсказывала, что лучшего места для поселения не найти; не стоит поэтому метаться, искать, нужно возвращаться назад, а по дороге подобрать то, что прибило к берегу с разбитого корабля.
Но подумать и сказать — одно, а вот выполнить задуманное — совсем другое! Всякого добра лежало много. Но как дотащить его? Выбрали то, что поменьше и полегче, и перенесли в сторонку, куда не доходит вода во время прилива. Пока шли работы, собаки тоже не дремали. Они стояли прямо в воде, где мелко и много камней, и вылавливали крабиков. Стало ясно, где и как наши умницы добывали себе пропитание.
Но вот пришло время тронуться в путь. Уже удаляясь от берега, я увидела, как Билли то и дело
