свалился.
– Ладно. Вам, что-нибудь говорит имя Глеб Сергеевич Горелый?
– Дальше!
– Он убит. Труп сегодня выловили в Яузе.
– Это обстоятельство не подтверждает вашу непричастность к банде Омарова.
– Попробуем последний аргумент. Вы помните людей, которые сегодня на вас устраивали погоню?
– Я помню только их паршивые серые костюмы. И мне этого вполне достаточно.
– Я могу с большим удовольствием показать вам два трупа людей в сером с дырками от моего «стечкина» в тупоумных головенках.
– Но, может, вы меня просто заманиваете. – Бальзамов интуитивно чувствовал, что этот милиционер может быть его последним спасением, но страх мешал интуиции.
– Я вас прошу, позвоните старику. Сейчас продиктую его номер. Другого выхода нет, нам надо объединить усилия.
– Скажите, как вы представляете противостояние Омарову, имея в своей армии пару бомжей и безоружного человека.
– Насчет оружия, дело поправимое. Я же сказал, что имею перед собой два вооруженных трупа. – Мохов облегченно выдохнул, понимая, что смог убедить Бальзамова: – И последнее, мне нужна ваша помощь, чтобы ликвидировать тела. После того, как поговорите со стариком и убедитесь, что я говорю правду, приезжайте. – Капитан начал диктовать адрес.
Едва успел сказать «конец связи», как телефон снова зазвонил.
– Капитан, это я, Разведка. – Голос старика был глух и спокоен: – В центр доставлен человек, похоже, что девушка. Вряд ли они что-то будут делать прямо сейчас. Наверняка дождутся утра.
– Значит, надо срочно готовить операцию. Действуй, как договорились, пусть Мустафа не жалеет ног. А ты не спускай глаз с объекта, о малейших движениях сигнализируй.
– Понял, капитан.
– Если увидишь Омарова на улице, ничего не предпринимай, он нам нужен с поличным.
– Так точно. Прошу лишь об одном!
– Ну.
– Я хочу, чтобы перед смертью он увидел меня.
– Конец связи, Разведка. Утро вечера мудренее.
Ждать пришлось полтора часа. Наконец, за дверью послышались шаги. Алексей, не дожидаясь звонка, повернул в замке ключ:
– Входите, Вячеслав. На черные мешки не обращайте внимания. Кровь я уже убрал, так что можно по чашке кофе перед дальней дорожкой. Спать сегодня, сразу говорю, не придется.
– Что так? И предлагаю перейти на «ты».
– Согласен. Так вот: операция назначена на утро, и ты в ней будешь играть основную роль.
Они прошли на кухню. Капитан звякнул туркой о плиту и достал из шкафчика пачку молотого «президента».
– Не боишься, что дурные видения покоя давать не будут? – Бальзамов кивнул на черные мешки.
– Если будут, обменяю квартиру. Главное, чтобы моя Настена ничего не поняла.
– Можно услышать, что нас ждет в ближайшем будущем?
– Конечно. Первым делом вывезем трупы подальше от Москвы и до рассвета окажемся возле того самого медицинского центра. Утром нас ждет увлекательное поэтическое шоу от поэта Вениамина Шнырина с большой толпой бомжей в качестве зрителей.
– Я плохо понимаю весь план хитроумной операции. Какой еще поэт Шнырин? Какие бомжи?
– Ладно, Бальзамов, не заморачивайся. Пей кофе, расслабься, готовься к физическим нагрузкам.
– А ты представляешь всю схему действий банды Омарова с донорами?
– Примерно – да. Вначале несчастных увозят в некий загородный особняк, где, возможно, усыпляют. Далее транспортируют в таком состоянии к месту операции, где уже ждет бригада хирургов. Затем необходимые органы в контейнерах предлагаются заказчику. Есть другие варианты: например, доноров под предлогом отправки на работу переправляют за рубеж, где они исчезают. Вариантов может быть множество.
– Я только одного не понимаю, неужели так легко пересечь границу с контейнерами, содержащими человеческие органы.
– Когда-нибудь у нас будет неподкупная таможня, как, впрочем, и многое другое. А пока остается только воевать. Ну, как кофе?
– Мастерский.
– Я спрашиваю, еще налить или хватит? Время – жизнь, надо действовать.
Они быстро оделись и спустились вниз. Затем капитан подогнал свою «Ниву» задом к подъезду и убрал спинки задних кресел: образовался очень вместительный багажник.
– Теперь – за мешками! – скомандовал Мохов.
Спустя пару десятков минут машина рискового милиционера выехала на шоссе и взяла курс на окраину мегаполиса, а точнее: до ближайшего подмосковного леса.
– Слушай, Вячеслав, а ты где служил?
– В ВДВ.
– Круто. А место?
– Полтора года в Афганистане.
– У меня друг погиб под Кандагаром. С детсадовского возраста вместе росли. Жили в одном дворе. Родители наши между собой дружили. Он перед армией успел жениться. Так вот его жена похоронке не поверила и два года подряд ходила в аэропорт: рейсы оттуда встречала. Все твердила: «Не мог мой Сережа погибнуть!» Ее все работники аэропорта знали: не прогоняли, только глаза прятали. Придет, к окну лицом прилипнет и ждет самолета. Пальтецо всегда одно и то же надевала: им купленное. Провожала осенью в нем, в нем же и встретить хотела. Обезумела от горя девчонка. Хорошо еще, детей не успели нарожать, не представляю, как бы тогда пришлось ей и им. Конечно, родители бы помогли, но мать есть мать, сам понимаешь. В общем определили мы ее в психиатрическую больницу им. Кащенко. Так она и оттуда несколько побегов в аэропорт совершила. Постепенно психику чуть выправили врачи: вернулась. Но замуж второй раз так и не вышла. Через какое-то время уехала с родителями жить в деревню. С тех пор ни весточки. Как они там девяностые смогли пережить, не представляю!
Белая «Нива» капитана Мохова успешно миновала пост ГАИ и пересекла МКАД. После ярких огней столицы пригород, казалось, был погружен во мрак, хотя фонари горели, но каким-то пришибленным, тусклым светом.
– Интересно, есть ли жизнь за МКАДом? – мрачно пошутил Бальзамов.
– Московским ученым пока установить не удалось, – отреагировал Алексей.
– Когда наворуются и дадут людям нормально жить?
– Никогда. Выборы-то каждые пять лет. Одни честно заработают для своей семьи, другим место уступят. Все-таки в условиях нашего менталитета власть должна быть наследной. Ты как считаешь?
– Ты имеешь в виду монархию?
– Ее родимую.
– Да вы утопист, господин капитан.
– Я не знаю, кому служу и чьи интересы защищаю. Во всяком случае, в наших коридорах не часто вспоминают о гражданах. Более того, хочу тебе сказать, что и твое дело – это моя личная инициатива. Если начальство узнает, а оно узнает, то меня уволят без выходного пособия.
– Чем думаешь заняться?
– Организую частный охранный бизнес или буду раскрученных певичек от рэкета заслонять своей грудью.
– Не дрейфь, капитан: может, еще звезду героя получишь.
– Ага, и праздничный пирог от президента за спасение одаренного молодого поэта. Нет, серьезно, начальник сперва нажимал, требовал, чтобы я шевелился, а как только узнал, что есть интересная информация на этот счет, тут же приказал сворачиваться и браться за новое дело.
