окну, игнорируя взгляд Шердана. Тот уставился на Ристана.
– Я подумаю, что с этим делать.
– Боюсь, ничего, – сухо и холодно заметила Сола. Мужчины дружно воззрились на аттари. Та выпрямилась, словно кол проглотила, лицо стало суровым и скорбным.
– Эйорика увлеклась жизнянкой. Весь ее рацион – амин и жизнянка. Это очень печально, хранители. Я не стала расстраивать Эрлана, но вас я обязана поставить в известность.
– И что ты думаешь? – спросил Маэр.
– Что здесь можно думать – ответ вам известен – она смертница.
Шердан откинул шар, и тот, покатившись к краю, хлопнулся бы не поймай его Ристан. Мужчина сжал его, покрутил и через плечо посмотрел на Нерса. Тот потер подбородок:
– Ольрихов нет и, мы не можем предугадать, мы можем только гадать.
Маэр ссутулился, водрузив ладони на трость. Чело морщило от раздумий.
– Но есть шанс. Он есть всегда. Возможно, ребенок защищает себя, а возможно организм защищает мать. Что у нее со здоровьем?
– Все хорошо.
– Не перечьте ей. Не стойте на дороге. Ее ведут предки, будем надеяться, что приведут к общему благополучию. Если нет… она должна запомнить радость и уйти счастливой.
Мужчины молчали. Нерс как-то сник, Ристан нахохлился и все пялился в шар, словно искал в нем ответы на вопросы. Даже Сола выглядела подавленной.
– Прости, Маэр, ты мудр и возможно прав. Но ты должен выслушать меня иначе я не найду покоя. Эйорика последняя из Ламархов и Лайлох. Ты можешь не верить словам Лой, но поверь своему сердцу. Ты, как все мы, почуял, что в мире происходит неладное. Наши женщины перестали рожать. За последние пять лет Морент праздновал рождение изначальных лишь двенадцать раз и шесть – сидел за поминальным столом. Лайлох может решить наши проблемы. Ее нельзя потерять. Особенно, если сказанное Лой на площади – правда. Вы просто обязаны, что-то сделать!
– Мы не сможем сделать больше, чем делает она сама. Пусть неосознанно, но делает, – не пряча беспокойства, заметил Нерс. Ристан положил шар на подставку.
– Решение Хранителя верное. Большего мы не сделаем. К тому же, твои приметы могут оказаться пустыми. С этими изначальными, в принципе, не работают проверенные методы. И каждый из них, заметь, Сола, каждый, очень важен. Каждый уникален. Они получили лучшее от своих предков, и сильнее многих из нас не только правом.
Женщина недовольно поджала губы.
– Я предупредила, – встала и вышла.
Маэр уставился на Ристана. Тот вздохнул и отвернулся.
– Ждем Таша и закрываем Морент наглухо, – постановил старик.
Девушки стояли слева от аудитории и косились на мужчин, что стояли справа. Лала смущалась, но посматривала на Самера, что сложив руки, беззастенчиво разглядывал ее и улыбался.
– Ты ему нравишься. Будь смелее и настойчивее. Помни, мужчины как жирафы, до них не сразу доходит, что им нужно и кто нужен, – шептала Эра подруге.
За эти каких-то три дня они с Лалой действительно очень сдружились, больше чем за все время до. Возможно, сыграло не последнюю роль то, что девушки занимались отдельно от мужчин, и встречались с ними только на лекциях по гениологии, а может, что общаться о сокровенном обеим просто пока было не с кем. Обе были чужими в городе, и хотя с ними обращались очень приветливо, но не пойдешь же к первой попавшейся женщине рассказывать о том, что у тебя на сердце.
Эрика сама, в свое время, была в положении Лалы и почти погребла мечту о личном счастье, а теперь могла делиться опытом и подбадривать. И радовалась, видя, что советы приносят свои плоды – Самхарт и Сабибор начали сближаться.
Шах, присев на край балкона, кусал щепку, покручивая ее губами и, не спускал глаз с Эрики. То ли у него, что со зрением стало, то ли с ней что-то произошло, но она казалась ему настолько красивой, что затмевала мир. Сердце ласкали переглядки с ней, эти понимающие и загадочные улыбки, что будто хранили тайну. Их тайну, тайну только двоих – его и ее.
– Жалко, что здесь нет дископати, – протянул Самер.
– Пригласил бы Лалу? – задумался и улыбнулся криво. – А не вопрос. Радиш, ты как? – склонился, чтобы увидеть стоящего за Самером Порверша.
– А я чего? Петь приглашаешь? Так я спою – от вас все девушки убегут, – хмыкнул.
– Все проще – устроим пикник-романтик.
Самер шею огладил:
– Ну, ну, выкладывай.
– Надо натырить свечей, бражки сообразить не проблема. Ночь, свечи, поляна цветов, фрукты и бражка, анекдоты, потом звезды и…
– Придет Эрлан, – теперь наклонился Радиш, чтобы видеть Вейнера.
– Умеешь обламывать, – буркнул, присаживаясь обратно на край балкона.
– Не, не, мысль хорошая, – прищурил глаз на Лалу Самер. И похлопал Тшахерта по плечу. – Спасибо за идейку. Правда, извини, воплощу без тебя. Не в лузу ты мне там будешь.
– Плагиатор, – делано возмутился мужчина.
Эрика достала из сумки ягоды и предложила подруге. Та взяла одну повертела, и удивленно бровь выгнула:
– Ты ешь жизнянку?
– Угу. Обалденная ягода.
– Твой ребенок хочет быть бессмертным? – заулыбалась Лала, а Эрика опешила:
– В смысле?
– Это же жизнянка. Ты что, не знала, что она дает бессмертие, во всяком случае, вдвое, втрое, а то и впять раз увеличивает время жизни, отодвигая старость. Я от Хелехарна слышала, что если женщина ест жизнянку во время беременности, значит, ребенок родиться с очень большим сроком жизни, крепким, здоровым и счастливым.
Эрика бровь выгнула:
– Значит, надо больше этой ягоды набрать. Ничего не имею против здорового, сильного и счастливого малыша.
Лала заметила переглядки с Вейнером и спросила, качнувшись ближе к подруге:
– Не мое дело, но я еще в стиппе заметила… Ты и Венер?
– Друзья.
– А по-моему он в тебя влюблен, – и придвинулась ближе. – И детт Харан. Как тебя видит, начинает заикаться и смотрит, как завороженный.
– Просто удивляется форме моего носа, – пожала плечами, сунув очередную ягоду в рот.
Лала моргнула, долго соображала и вздохнула:
– Иногда я совершенно не понимаю твоих шуток и чувствую себя глупее вороны.
– Вороны очень умные птицы, поверь.
– Ну, да, – сложила руки на груди совсем как Самер. Эру это улыбнуло. – На счет Харана сама обрати внимание. Сейчас откроет двери, увидит тебя и замрет, будет пялиться пока Вейнер ему какую-нибудь гадость не скажет.
– Шах может, – улыбнулась ему. Лалу все-таки беспокоило их взаимное внимание, не понимала она этого.
– У тебя Эрлан.
– Угу. Какой день сидит с Маэром. Тот его заставляет рассказывать подробности последних двадцати лет, причем снова и снова. Эрлан, конечно, ангел, и с терпением у него, не нам чета, но, по-моему, его начинают раздражать эти бесконечные изложения.
– Хранитель ничего просто так не делает, и тем более не спрашивает.
– А он, правда, бессмертный?
– Да нет, конечно, – повела плечами Лала. – Просто очень долго живет. Здесь жизнянки коврами,
