налететь на ствол и убиться, стала реальна. Но эта полоса препятствий закончилась так же внезапно, как и началась.
Они вылетели на широкую каменную реку. Витой лентой из валунов и нагромождения камней, меж строя деревьев она уходила вверх.
То что здесь не то что лошади – люди ноги переломать легко могут, было бесспорно.
На тренингах нечто подобное бойцы проходили часто и, Эра не остановилась и не испугалась, хотя прекрасно поняла опасность. Запрыгнула на валун, потом на следующий, следя четко за ориентиром что наметила. Главное было сосредоточиться и четко держать координацию и тот темп, что задан изначально. Лири двигался рядом, внимательно следя за ней и готовый в любой момент придержать от падения. Но и самому было трудно.
Постепенно дыхание сбивалось, движения становились неуверенными, темп сбавлялся.
– Держись! – рявкнула ему и обернулась в надежде увидеть еще двоих, идущих за ними. Но ни Эрлана, ни Майльфольма не было.
Это оглядывание оказалось роковым. Ботинок соскользнул с валуна и нога съехала вниз. Девушка рухнула бы плашмя на тупой край камня и расшиблась, но Лири успел встать твердо на камни и придержать ее за шиворот. Эра лишь ободрала ладони.
Она понимала, что это скверно, однако вида не показала. Встала и кивнула стражу: спасибо. А руки сжала в кулаки, сдерживая сочащуюся кровь.
Пара продолжила путь.
Немного и у Эры начала кружиться голова, одолевала слабость. Девушка все чаще соскальзывала с камней и все больше Лири приходилось ее поддерживать. Он сам расшиб себе и руки и колено, стараясь оградить ее от травм. И в итоге уже тащил подопечную на себе.
Эра не поняла, как ноги коснулись земли. Рухнула на дерн, переводя дыхание и не сдержала тошноты.
Лири подхватил ее на руки и похромал вперед. Останавливаться было нельзя.
Девушка попыталась встать и идти, но слабость давила, стелила туманом перед глазами и стражу все равно пришлось ее тащить, подхватив за талию.
Вскоре они шли уже вниз, к отвесной скале. Глядя прямо было невозможно угадать что сквозь нее есть проход – неприметная узкая расщелина, расколовшая монолит.
Вдвоем пройти было невозможно – только один за другим. Лири шел первым и подтягивал девушку к себе. Но где-то на полпути понял, что так дело не пойдет. Стянул рубаху и, порвав ее, перетянул девушке руки.
– Потерпи, пожалуйста, потерпи, – взмолился, видя, что она вот-вот потеряет сознание.
– Я… смогу, – заверила, но не верила. Ее мутило и шатало, стоять на ногах было невозможно – они стали ватными, непослушными.
Девушка задрала голову вверх, посмотрела на полоску неба меж камней, и, сглотнув слюну, двинулась за стражем.
Ей показалось, что они преодолевали расщелину год, не меньше.
Ноги заплетались и она уже ничего не соображала, когда, наконец вышли на небольшое, но открытое пространство. На ровной площадке, зажатой скалами, стоял высокий, круглый чум из разноцветного камня, со скульптурными композициями по всей макушке.
– Пришли, – сообщил ей Лири. Но она не смогла даже кивнуть – осела, теряя сознание.
Глава 16
Лири хлопотал, ухаживая за ней, а Эре хотелось, чтоб на его месте был Майльфольм – более близкий и понятный. Она привыкла к нему, и мысль о его гибели вызывала щемящее чувство досады, прежде всего на себя. Эта она должна была остаться на мосту. Так было бы справедливо.
Но задним числом ничего не исправишь. И Эрике оставалось лишь сдерживать слезы и скрипеть зубами на себя. Состояние не улучшалось. Круглая зала, в которой они оказались, плыла, не воспринималась. Кровь насквозь пропитала лоскуты рубашки стража. Тот явно был в панике и не знал что предпринять. Он знал все, что касалось Лой, но понятия не имел, как вести себя с Лайлох. В круге изначальных они были следующие после Шерданов и Ольрихов по важности. И стражи у них были, как у всех, свои, из поколения в поколение передающие тонкости служения своему хозяину. Но эти подробности были неведомы Лири.
Он обыскал скай и нашел амин, заставил девушку проглотить кусочек, снова перевязал руки, но на этом его помощь закончилась. Оставалось ждать Эрлана и надеется, что он сможет больше.
Эрику после местного 'лекарства' мутило еще сильней, до испарины. Сознание плавало. Она пыталась взглядом зацепиться за что-нибудь и взять себя в руки, справиться с дурнотой, слабостью. Но как дымка по помещению гуляла, и сквозь нее лишь блеклые пятна – испуганные глаза Лири, лицо очень красивого, но незнакомого мужчины, женщина, раскрывшая руки, мозаичная чаша. Отрывки то ли виденного, то ли привидевшегося.
– Хелва за Ганном, – услышала звон и открыла глаза. Перед ней был Эрлан. Он склонился, оглядывая ее озабоченно. Стянул рубашку и кинул стражу.
'Жив', – подумалось без уверенности. Может блазнится?
'Я жив, я – рядом, Эя', – теплая, ласковая ладонь прошла по лицу, успокаивая.
'Майльфольм?'
Риторический вопрос, потому как ответ без озвучивания известен.
Сквозь туман и дурноту она чувствовала, как ее раздевают и куда-то несут. Что-то коснулось губ: 'пей'. Куда, если тошнит?
– Ты сможешь, пей, Эя.
И ведь смогла сделать пару глотков. Маслянистое нечто было до ужаса паршиво на вкус, но прояснило сознание.
Девушка увидела Эрлана от знака на лбу до голого торса, фрески людей по стенам, величественные и искусные, уходящие к проему в своде, и стража, застывшего рядом с хозяином и держащего что-то похожее на ладью. Мужчина смачивал ленты приметного цвета и приметной материи в той же жидкости, которой поил Эрику. Обмотал ими ладони, поглядывая на нее с сочувствием и заботой.
От прикосновения 'лекарства' ладони перестали гореть, словно она до костей их изранила.
'Все будет хорошо, голубка'.
Девушка смотрела на Эрлана не мигая и почти не чувствуя, как он бинтует ей руки. Она любовалась его профилем, волосами, что волной огибали скулы и падали на плечи, на литую грудь, гладкую, заманчивую, и ощущала влечение, еще глухое, размытое слабостью и обморочным головокруженьем, но четкое в желании. Ей хотелось огладить его плечи, почувствовать тепло кожи, коснуться губам и ощутить ее вкус.
Эрлан словно почувствовал – замер, убрал волосы с лица, и уставился на Эрику. В глазах было легкое замешательство, будто он всерьез мог понять, что она ощущает.
И она вдруг поняла, что мужчина не только читает мысли – он слышит каждое движение души, каждый оттенок эмоции.
Эрлан очнулся и смущенно опустил взгляд, но его пальцы касались ее кожи, затягивая импровизированные бинты и Эра все яснее ощущала страсть. Она нарастала, прорываясь сквозь боль, туман, дурноту, перекрывала их. Движенья Эрлана становились все медленнее, он будто засыпал или уходил в то, что источала девушка. И больше не опускал взгляд – смотрел не мигая, забыв обо всем.
– Ты очень красивый, – прошептала. Он лишь моргнул. Скулы словно из мрамора высечены, благородные черты лица, живые глаза, губы твердые, но она помнила, насколько нежные. Плечи широкие, мышцы развитые, но не вбухшие, как у любителей превращать свое тело в атлас по анатомии. Грудь идеальна до малейшего изгиба, торс гибкий, живот…
Эра прикусила губу.
Не время вроде бы, не место, но кто знает, будет ли оно когда-нибудь – ее время, ее место? Она никогда так не желала – остро, словно последний шанс, единственного мужчину. И разум тут уже не
