тебя в том ауле положить должны были — тоже твое. Наверняка сидел как-нибудь в курилке и вдруг подумал: а вот умру, что тогда будет? И представил, как геройски погибаешь в бою. Потом забыл о том, время дальше побежало, только как вода, уже с программой действий и всеми событиями тебя к аулу и славной геройской смерти подталкивая, как ты хотел. И неважно что ты не понимал, что сделал, важно, чтобы люди вообще понимали, что делают, о чем думают. Мысль материальна, она связана со временем и пространством. Некоторые идеи актуальны веками, некоторые же открытия веками не поняты и не приняты. Сложная система, за раз не объяснишь, но вкратце, просто звучит: ' думай о хорошем' даже если очень, очень плохо, все равно думай только хорошее и планируй только положительное, а еще уважай время. Его не вернуть, потому что тебя того, тоже не вернуть, а ты был и свое клише во временном потоке оставил, и по нему могут пойти другие и придут в тот же аул. Ты погибнуть хотел. Надоело все, девушка бросила или еще что случилось, а вместе с тобой погибли бы твои товарищи. Всех бы вас там положили. И вроде ты не причем, а ведь именно ты виновник их гибели был бы… Вот так, товарищ Чижов Николай Валерьевич.
Мужчина молчал, обдумывая услышанное. Что-то складывалось и укладывалось, что-то отвергалось и возмущало, а что-то поражало, а в общем получалась пока сумятица из чувств и мыслей. Невеселых большей частью.
— Я больше не вернусь?
— Нет. Ты погиб.
— А ребята?
— Живы.
— Твоя работа? — покосился.
— Наша. Рутина. Не ты первый. Если есть выбор — выбирай жизнь. Если нет — смерть. А между собой и другими — выбирай других. И запомни — каждая секунда, это целый мир, это огромные возможности, которые ты либо используешь, либо бездарно потратишь. В нашей работе секунда стоит чужой жизни, а то и жизней.
— Вы путешествуете во времени?
— Да.
— Где бываете?
— Куда кинут. Это не так увлекательно, как тебе кажется. Это очень тяжелая, кропотливая работа, не видная. У нас не кидаются на амбразуры, все круче и пошлее. И скучать нам некогда. Поработаешь, поймешь цену времени, а значит жизни, радоваться любой мелочи научишься, любую свою проблему ерундой считать начнешь. И правильно, нет ни бед, ни проблем, кроме тех, что мы себе планируем и придумываем. Все легче и тяжелей, проще и сложней. Но это ты сам понять должен.
И шею опять потерла — жарко, душно.
— Тебе плохо?
— Да уж, помял ты меня, кавалер.
— Извини. Давай позову кого-нибудь.
— Сама.
А встать не может. И удивительно — как сил на разговор хватило?
Чиж, заметив, что женщина совсем плоха, вскочил, в дверь забарабанил.
Иван дверь открыл, кивнул подбородком: что надо? Мужчина на женщину покосился. Федорович глянул и подскочил к Стасе, подхватил на бок заваливающуюся.
— Ну, ты фрукт! — бросил зло бойцу.
— Да я вроде… — и смолк: что говорить?
— Нормально, — прошептала Стася.
— Вижу, — хмуро бросил Иван, на руки ее поднимая.
— Чиж не причем, — заверила.
— Так и подумал, — одарил мужчину неприязненным, подозрительным взглядом. И кивнул нехотя, видя что тот присмирел. — Давай вперед, поможешь.
Дневальный возмутиться хотел, но капитан отрезал:
— Он со мной.
— Товарищ капитан, не положено…
— Ты мне подиктуй!
Парень смолк, губы поджал, но перечить не стал. Открыл двери в соседний коридор, пропуская троицу. «Зеленые» все, как отмороженные, свяжись с ними — беды не обберешься.
Следующую дверь открыть было некому.
— Помоги, — попросил Федорович Чижа. — Жетон.
Николай взял жетон с груди капитана и, не снимая, благо цепочка достаточная, как резина эластичная, вставил в настенный сканер, предварительно оглядев. Память у него феноменальная, запоминается все быстро, вот и бирка мгновенно в память врезалась. Странная, пожалуй, можно Станиславе верить, из будущего. Материал не понятный — то ли пластик, то ли металл какой-то, то ли вовсе — стекло. Плотная, твердая, прозрачная, на ощупь гладкая. На одной стороне голографический отпечаток пальца, фото лица, снимок сетчатки глаза в маленьком квадрате, личный номер, данные отдела, звание, фамилия, имя, отчество. На другой зеленый лабиринт. Но кроме жетона на цепочке еще капсула, похожая на пулю висела.
— Все прочитал? — глянул на него насмешливо капитан. Мужчина сделал вид, что не понял о чем он и по сторонам поглядывал — занимательно. В холле, слева, бойцы в зеленых брюках и серо-зеленых майках в самый обычный настольный теннис играли, а справа лестница вниз, тоже самая обычная, и пальма в горшке, и мрамор отделки, и коридор, но на стене циферблат непонятный, и часы на руках бойцов, как с одной сборки, причем по спец заказу.
Еще одна дверь, длинный коридор с ответвлением вправо. В окна двор виден с деревьями, фонтанчиком, мраморными скамейками, автоматами кофе, но все это под крышей из стекла.
Капитан свернул налево и остановился у двери с номером шестнадцать.
— Ее жетон возьми, — приказал.
Чиж проделал уже знакомую манипуляцию, отложив в память несоответствие личных номеров. У капитана 9 — 1003145С, у женщины 6 — 2340078К. Интересно.
Дверь отъехала, впуская троицу в довольно аскетическое жилище: беговая дорожка у окна, столик, два стула, то ли лавка, то ли диван, прямоугольник на пол стены, похожий на экран, а за раздвинутой дверью виден санузел.
— Панель толкни, — сказал Федорович.
— Какую? — не понял мужчина.
— Эту, — кивнул на маленький прозрачный прямоугольник на голой стене у входа. Чиж, понятия не имея как его толкать, впечатал пятерню — сработало. Стена раскрылась, выбрасывая постель.
Иван положил Стасю, по щеке похлопал и бухнул кулаком по другой панели, рявкнул:
— Где сиделка?!
— Сейчас прибудет, — недовольно буркнул появившийся в маленьком экранчике мужчина. И опять панель прозрачная, под цвет окраски стен — голубоватая.
— 'Сейчас', — проворчал Федорович, присаживаясь рядом с женщиной.
— Не буянь, все в норме, — проскрипела Стася. — Давайте вам пока чай сделаю.
— Я тебе сделаю! Лежи!
Подумал и встал. Нажал что-то на стене у столика и появилась стойка с чашками, самыми обычными, чайником тоже обычным, и дозаторами сахара, уже необычными. Сахар в них разноцветный: в одном зеленый, в другом коричневый, в третьем кремовый, в четвертом лимонный.
— Чай, кофе, морс, витаминный напиток? — спросил Иван, ставя чашки на стол. Ответа ждать не стал, разлил кипяток, указал на дозаторы. — Самообслуживание. Стася, тебе что?
— Чай с лимоном.
Капитан сыпнул из дозатора с лимонными гранулами, себе из того, что с коричневыми. Кофе запахло.
— Ты бы пояснил бойцу, нам все-таки работать вместе, — сказала Стася Ивану, видя любопытство и
