Пришлось пить сырую, чуть теплую воду, в которой не тонула заварка.
В холодильнике оставалась колбаса, сыр, в морозилке стыла пачка пельменей. Пельмени можно было грызть — тогда замороженный фарш медленно таял во рту, и это было вкусно. Светка любила сырые пельмени. К концу завтрака она окончательно убедила себя, что все, что сказал ей вчера незнакомец, было неправдой и папа скоро приедет. Жаль было только, что ежика так и не удалось поймать.
Днем она вышла погулять. От дома не стоило отходить далеко — на случай, если приедет папа. Девочка бродила по двору. Соседский кот куда-то подевался. Простыни попадали с веревки и валялись в пыли — видно, ночью был сильный ветер. Светка подняла простыни и положила их на стол для домино. Стол был интересный: металлический, с какими-то загогулинами. Еще он рос наоборот. Когда Светка только приехала сюда, стол был почти с нее ростом. Теперь он врос в землю и стал Светке по грудь. Светка была уверена, что, проживи она здесь еще несколько лет, стол и вовсе бы уменьшился до колена. Жаль, что она этого не увидит.
Во дворе было скучно, и Светка вышла на улицу. Ветер нес листы бумаги. Вдоль домов аккуратными рядами стояла не влезшая в грузовики мебель. Невдалеке от школы Светка заметила собаку. Собака тоже увидела девочку и радостно к ней подбежала, виляя хвостом. Светка собак побаивалась, но эта была симпатичной, с рыжими бровями. Светка ее погладила. Собака некоторое время нюхала Светкины сандалии, а затем убежала вниз по улице. Наверное, потерялась и искала хозяев. При этой мысли сделалось неуютно. Светка решила идти домой, чтобы не пропустить папу.
К вечеру ветер усилился. Он выл за окном, и стекла дрожали. Свет то загорался, то гас. Стало ясно, что сегодня папа не приедет.
Светка вытащила из шкафа второй плед — красивый, почти новый, странно, что мама его не взяла. Плед был в синюю и белую клетку.
Она начала устраиваться на ночлег, когда в дверь позвонили. Светка села на диване торчком. Она не слышала грузовика, но, конечно, это был папа. Не надо было закрывать дверь на щеколду, ведь теперь он не сможет открыть ее ключом. А вдруг он уйдет? Светка сорвалась с дивана и помчалась отпирать дверь.
Папы не было. За дверью стоял вчерашний незнакомец, и в руках у него был какой-то сверток. Светка поспешно накинула цепочку — так делала мама, когда соседкин муж дядя Коля приходил просить денег до получки. Она спросила неприязненно:
— Вам чего надо?
Незнакомец смотрел на нее задумчиво пару секунд, а затем сказал:
— Я нашел твоего ежика. Может, откроешь дверь?
Светка уставилась на сверток в руках мужчины. Сверток слабо шевелился.
Они пили чай с малиновым вареньем, которое незнакомец нашел в кухонном шкафу. Электрическую плитку тоже нашел он, в кладовке.
Ежик на полу лакал молоко, разведенное из порошка, и слабо пофыркивал. Наверное, ему очень хотелось есть, иначе бы он непременно спрятался под шкаф.
Незнакомца звали странным именем — Агасфер. Светка выяснила это еще до того, как закипел чайник и вода в кастрюле. Но первым спросил незнакомец. Он сидел за кухонным столом и чистил картошку. Очистки закручивались спиральками и ловко сыпались в помойное ведро. Незнакомец поднял глаза и спросил:
— А зовут тебя как?
Светке почему-то захотелось назваться как-нибудь необыкновенно, например Олимпиадой или Констанцией. Но врать она не любила, поэтому буркнула угрюмо:
— Света.
— Ладно, — весело согласился незнакомец, отправляя очередную картофелину в кастрюлю, — значит, будешь Жосефиной.
Светка ухмыльнулась. Жо-се-фи-на. Звучало получше, чем Констанция. Но все же следовало спросить:
— А почему Жосефина?
— Тебе идет больше, чем Света.
— А вас как зовут?
Незнакомец дочистил последнюю картофелину, прикрыл кастрюлю крышкой — неплотно, так, чтобы закипевшая вода не полилась через край, — и только тогда ответил:
— Агасфер.
— Странное имя.
— Нормальное имя.
— Вы иностранец?
Незнакомец — нет, уже Агасфер — взглянул на Светку-Жосефину и широко улыбнулся:
— А ты, малявка, зришь прямо в корень.
На малявку Светка обиделась. Она надулась и пошла в угол доливать молока ежу в блюдце. Еж благосклонно смотрел на нее черными бусинками глаз.
Агасфер между тем развалился на стуле и собрался курить. Светка обернулась к нему и сказала сердито:
— Мама не разрешает курить на кухне.
Тот только плечами пожал.
— И где же теперь твоя мама?
Светка почувствовала, что сейчас заплачет. Она поспешно отвернулась, закусила губу. В последний раз она плакала, когда ей защемило руку дверью автобуса. Это было два года назад, а шрам на локте оставался до сих пор. Этот дядька тоже бы заревел как миленький, если бы ему локоть защемило.
Из-за спины раздался голос Агасфера:
— Не реви. Это я сдуру брякнул. Просто давно с детьми не разговаривал.
Светка судорожно вздохнула и вернулась к столу. Она села на табуретку напротив Агасфера, положила подбородок на руки.
— А у вас дети есть?
Агасфер хмыкнул:
— Какие у меня дети…
Потом будто задумался и добавил:
— А может, и есть.
— А жена у вас есть?
— Жена была.
— А сейчас она где?
— Не знаю. Давно это было.
Светка глянула на него с недоверием. Старым Агасфер уж никак не выглядел.
— А вам сколько лет?
Агасфер сбил пепел с сигареты в ладонь, сложенную ковшиком, и сказал:
— Скоро стукнет две тысячи.
Светка усмехнулась. Во-первых, она прекрасно умела считать, а во-вторых, не любила, когда взрослые врали. Даже если они думали при этом, что шутят.
— Не может быть две тысячи. Люди не живут столько.
— Много ты знаешь.
Агасфер затянулся и откинулся на спинку стула. Стул закачался на двух задних ножках. Мама запрещала это делать даже Светке, а под взрослым дядькой ветхая мебель жалобно заскрипела, как будто собралась развалиться.
Светка слезла с табуретки, молча подошла к стулу и надавила на спинку. Стул с Агасфером со стуком опустился на все четыре ноги. Двухтысячелетний человек улыбнулся.
— А ты, оказывается, сердитая дамочка. Вон, гляди, ежа спугнула.
Светка оглянулась. И правда, еж спрятался за дверью.
