– Неплохо.
Следом пошли доклады остальных. Вводные занятие закончились, начались стрельбы.
В столовую Стася пришла в глубокой задумчивости: закончится ли сегодняшний день. Что то до неприличия затянут он.
Ей казалось, что прошел век, с тех пор как она появилась здесь. Ни разу она еще так тяжело со скрипом и противоборством не адаптировалась, ни разу не возникало у нее ощущения что вообще не адаптируется. Все происходило само собой, а тут буксовало.
– Стас!! – крикнул ему Соня из очереди, помахал призывая. – Я очередь занял. Обедаем на твои, не забыл? – спросил, когда женщина подошла.
Та сообразила, похлопала по карманам и виновато глянула на парня:
– Извини, опять не взял.
– Сходи.
– Точно.
И побежала в комнату, надеясь, что где нибудь там лежит эта злосчастная карточка.
Открыла шкаф – пусто. Ничего кроме костюма сёрфера. Оно понятно, вещей у нее с собой было ноль. Переворошила постель, заглянула под нее – ничего. Где же она может быть, эта карта? Кто ее выдает? Кому, зачем или за что?
Как узнать, не вызвав подозрений?
И передернулась – столько времени тратить на кусок пластика! Ни тем для разговора больше нет, ни дел?!
Вернулась в столовую и развела руками:
– Извини, Соня, не могу найти карту.
– Да? – подозрительно оглядел ее парень. – Может, Тео украл?
– Я его за руку не ловил, – тяжело уставилась на него женщина. Противно было услышать обвинение в низости. Мало необоснованно, так еще предвзято. И как вообще в голову может прийти что то у кого то без спроса взять?!
– Тогда, ой, – пожал плечами Соня. Выбил по нужным кнопкам порцию на себя и, вытащив карту, пошел забирать поднос с пищей.
Стасю же отпихнул в сторону следующий курсант, потом другой. Так и толкали к выходу, а она все смотрела на Соню, но понять уже ничего не пыталась. Вышла, встретилась глазами с Гавриком и осела у стены.
Бессмыслица: карта за питание, карта за информацию, карта за медицинскую помощь, карта за доступ в информационную систему. А если ее нет – нет человека?
Потерла лицо, пытаясь сообразить: что выходит? Вот нет у нее этой карты и что – ходить голодной? Заболеет – умирать?
«Интересно», – мотнула головой. Достала припасенную упаковку галет и пошла в сан комнату. Без воды эта спрессованная гадость в горле встает.
Ничего, – подмигнула своему отражению в мутном зеркале и улыбнулась почти бодро: прорвемся.
Иван заметил, что Теофил нашел общий язык со Х Стасей и отзвонился Казакову, найдя удобный повод узнать как там Русанова. Только трубку положил, недовольный молчанием полковника, как в дверь постучали и почти весь состав его группы ввалился в кабинет.
– Не понял?
– Иван, нужен разговор, – начал Сван. – Возможно это бред, но нас он беспокоит.
– Ладно, располагайтесь и выкладывайте.
– Два факта, – выставил два пальца Иштван. – Моя головная боль и удушье Николая.
– Факты чего? Необходимости провести плановое обследование товарища Пеши и Чижова? – выгнул бровь Федорович.
– Необходимости объяснений.
– Пожалуйста, – развел руками и выставил палец в сторону Чижа. – Вам сержант нужно больше думать о подготовке, а не о женском поле и трагедии в личной жизни. Ну, а вам, сержант Пеши, больше спать, а не зависать с «синими» в игровой зале, устраивая турниры по бильярду. Вот отчет медиков, – вытащил из стола файл с анализом последних данных состояния организма Иштвана. Тот прочитал и пожал плечами: сказать было нечего. Он действительно последний месяц увлеченно бился с бойцами из группы Макарова за право стать мастером бильярда и до пяти, а то и шести утра гонял шары. Азарт одолел.
– Вопросы?
– Нет, – поморщился, отдавая отчет.
– На счет Коли думаю, придет не менее познавательная информация. Так что, сказать, парни, у меня есть только одно: если вы не позаботитесь о своем здоровье и не восстановите режим, переведу вас в диспетчера. Разболтались вы, смотрю, – бросил с укором. – Почеловечьи то не понимаете.
Мужчины переглянулись и бочком, бочком начали покидать кабинет.
Иван хмыкнул:
– Ой, бойцы… дети! А как же пояснения, э?!!
Дверь схлопала и Федорович улыбнулся: разведчики, блин.
– Ну, что, поговорили? – протянул Ян. Сван глянул на него, потом на Пеши и усмехнулся:
– Бильярдист!
– Ну, увлекся, – покаялся тот.
– И нас увлек!
– За спрос по носу не щелкнут.
– Не щелкнули. Но выглядели мы в глазах капитана как последние идиоты, – заметил Чиж.
– Да уж, – кивнул Борис. – А я вам говорил – мнительность у вас повышенная. В архиве никакой инфы, значит все чисто. А вы «пошли, пошли, выясним»!
– Кстати, не пошли, а побежали, – глянул на часы Сван. – Занятия в барокамере начинаются через три минуты. Пархоменко ждать не любит, опоздаем, прессинг устроит в назидание.
Мужчины сорвались с места и ураганом промчались по коридору.
Отдыха после обеда не было. Его видно вовсе не полагалось. Курсантов загнали на водное поле и заставили отжиматься лежа по уши в воде. Потом полоса препятствий высушила одежду огнем, но значительно ее испачкала. Затем кросс с песней под дождем с удалым хлюпаньем ботинок по грязевой полосе.
Веселье продолжалось до десяти вечера.
Ужин поставил точку. Вместе с ним был объявлен перерыв на сон.
Стася побродила у столовой сама не зная, чего ожидая и ушла в сан комнату, решив более плодотворно потратить время. Пока все двигают челюстями, проще не засветившись привести себя в порядок.
Сунула одежду в стиральный агрегат, не зная точно, получит ли другой комплект. Приняла душ и получил чистенькую, отглаженную форму. В этом отношении технический прогресс ее порадовал, но не удивил.
Пришла в комнатку и рухнула на постель.
Безумный день, безразмерный. Если каждый в таком темпе, то немудрено стать «бревном» и «поплыть по течению».
Но это еще посмотрим.
Глава 4
Русанова стояла у стойки получения порций и смотрела на список блюд. Николай ждать замучился, когда она выберет, но не торопил – и так злится и злится на него неизвестно из за чего, а слово скажи, может вовсе не остынет, обидится в конец.
Вот и мялся, с завистью поглядывая на ту половину своей группы, что уже взяла завтрак и уселась за
