– Я принес инфанте подарок, – тихо сказал принц Ноличек, – позвольте мне ее повидать.
И стража впустила принца – солнце за его статной спиной и глаза сияли нестерпимо ярко, как все сокровища короны.
Инфанта И. сидела на крылечке, и не было во всем королевстве девушки прекрасней и девушки печальней.
– Я принес тебе подарок, инфанта И., – сказал принц Ноличек, – но готова ли ты его принять? Ведь тогда все твои желания действительно исполнятся.
– Ты думаешь меня удивить? – насмешливо спросила инфанта. – Сотни мужей уже пытались. Ну что ж, давай сюда свой подарок.
Принц Ноличек протянул ей сверток и сказал:
– Откроешь в первую дождливую ночь луны.
И прежде, чем инфанта успела что-то сказать, исчез.
В первую дождливую ночь луны инфанта И. заперлась у себя в спальне и открыла сверток, из которого выросли две серые тени.
– Ты знаешь, чего хочешь, инфанта? – скрипучим голосом спросила первая.
– Конечно, – уверенно ответила инфанта И.
– Что ж, – прохрипела вторая тень, – приступай.
– Как это – приступай? – удивилась инфанта И. – Это же вы должны исполнять все мои желания, так сказал принц Ноличек.
– Ты уверена, что он сказал именно так? – спросила первая тень и закрыла дверь на ключ.
Шесть лун никто не мог попасть в покои инфанты: дверь ломали, жгли, король ночами просиживал на пороге, прислушиваясь к тому, что происходит внутри: инфанта плакала, коротко вскрикивала, а иногда – ранним утром – инфанта говорила в замочную скважину: «Они бьют меня, папа, больно бьют, они не выпустят меня, пока я не сделаю все, что хотела», – и тогда король поднимался, звал стражу и бился насмерть с дубовой дверью, но мечи и огонь отскакивали от нее, как горох.
А через шесть лун дверь отворилась, инфанта И. вышла на порог, наскоро расцеловала короля и побежала к реке, шел дождь, ее платье намокло, а волосы спутались, но не было во всем королевстве девушки прекрасней и девушки счастливей. У реки сидел принц Ноличек, он играл на флейте, а глаза его смеялись.
– Спасибо тебе, – сказала инфанта, – меня били по лицу мокрой простыней, душили турнюром, привязывали к стулу, не отходили ни на шаг и не давали есть, пока я не начала делать то, что я действительно хочу, уйдем со мной?
– Я не нужен тебе, инфанта И., – сказал принц Ноличек. – Тебе больше никто не нужен, забери этот сверток, отдай его самому слабому из достойных, так ты будешь довольна собой; уходи отсюда куда угодно и никогда не упускай возможности сделать для человека то, что тебе хотелось, чтобы сделали с тобой, так ты будешь счастлива, смотри, кажется, кончился дождь, – сказал принц Ноличек, улыбнулся и, прежде чем инфанта И. успела что-то ответить, исчез.
Она ушла из замка, отрезала свои золотые косы и ушла, раздарила палочки и шкатулки прислуге и ушла, и до сих пор ходит по городам, превращая рис в золотые монетки, а хворост – в цветы; за спиной у нее висит холщовый сверток, глаза – смеются, и лишь изредка инфанта И. становится серьезной – когда смотрит на грустного человека, бредущего не разбирая дороги, – не то, не то, шепчет одними губами, этот может и сам, и качает стриженой головой.
Ольга Лукас
Принцессы и феи
– Скажите, а я могу сразу перепрыгнуть на следующую ступень, или для начала мне все-таки придется походить испытательный срок в принцессах? – поинтересовалась Золушка, внимательно выслушав крестную.
– О какой ступени ты говоришь, деточка? – поправила очки фея. – Королевой станешь в свой черед, когда принц, муж твой, вступит в права наследования.
– Что, мне еще потом и королевой придется быть? – даже испугалась Золушка.
– А кем же ты хочешь стать? Повелительницей Ночных Кошмаров? Владычицей Подземных Сокровищ? Царицей Морских Глубин? Есть вакантные места. И не самые распоследние женихи. Могу все устроить.
– Ох, не пугайте меня, это, по-моему, очень страшные титулы. Я бы хотела стать… Ну, словом, феей. Как вы. Можно такое?
– Деточка! Милая! Как долго я ждала этого вопроса! – расплылась в улыбке крестная.
– Что, я выполнила какую-то недопустимую функцию? – перетрусила Золушка.
– Еще какую недопустимую! – радостно подхватила фея. – Твое пожелание отпускает меня на вольную волю, заклятие переходит на тебя, и ты теперь будешь выполнять желания разных там младших, нелюбимых и неродных дочек. Вместо меня.
– Правда? – почему-то обрадовалась Золушка. – Правда буду? Можно, значит? И не надо выходить замуж за этого дурака принца?
– Во-первых, он никакой не дурак, – строго сказала крестная. – Просто инфантильный слегка. Во- вторых, я пошутила насчет заклятия. Так меня кто-то на волю и отпустил, как же. Так я на нее и ломанулась, ждите. А в-третьих, ты что же, всерьез хочешь стать феей?
– Ну да. А что в этом такого? По-моему, отличная профессия, в самый раз для меня.
– Поразительно! Знаешь, а ведь для того, чтобы стать феей, тебе теперь ничего не нужно – только слушаться меня и прилежно учиться. Ну, это у тебя получится, ты старательная девочка. Впрочем, я не ожидала от тебя такого вольнодумства – променять выгодное замужество на сомнительную участь феи.
– Крестная, ау, проснитесь, ну куда мне это замужество? Вы, что ли, в прошлом веке родились?
– Вообще-то в позапрошлом, – кокетливо улыбнулась фея.
– Да ну? Нет, серьезно? Вам же не больше сорока на вид!
Фея хихикнула и помолодела буквально на глазах.
– А может, и меньше, – тут же исправилась Золушка. – И что же, это все благодаря тому, что вы работаете феей?
– Естественно. А еще я не замужем. И никогда там не была. И тебя ждет то же самое, если ты не одумаешься прямо сейчас. Нас никто не слышал, еще есть время все переиграть. Помнится, когда я пожелала стать феей, а не принцессой, моя крестная ни словом об этом не обмолвилась – так рада была, что у нее теперь будет помощница.
– И вы что же, очень расстроились, когда узнали, что замуж вам теперь не выскочить? – с сомнением спросила Золушка.
– Конечно. Первые сто лет вообще с крестной не разговаривала, а потом поуспокоилась. Ну, ты сама подумай, каково это – устраивать другим семейное счастье, а самой даже представления об этом не иметь! Я так завидовала этим будущим принцессам, что и сказать нельзя!
– Ой, было бы чему завидовать! Выдавать замуж за принцев каких-то никчемных, пустоголовых девиц, которые ни на что больше и не годны, кроме как стать дурацкими домохозяйками, состариться раньше времени и провести лучшие годы в тени своего мужа-самодура.
– Так, конечно, чаще всего и бывало, – вздохнула фея. – Но не всегда! На моей памяти было немало удачных союзов. Однако сколько в тебе мудрости, моя дорогая. Хотела бы я узнать, где ты такого понабралась.
– Какого – такого? – удивилась Золушка. – Так рассуждали все девчонки в моем классе. И еще жалели меня: у тебя, говорили, фея крестная, она тебя точно замуж за принца выдаст, не успеешь пикнуть.
– Да что ж в этом плохого? – растерялась фея. – Что же это творится в головах у современных девчонок? И как же нам с тобой теперь быть?
– В каком смысле – быть?
– Быть – в смысле на жизнь себе зарабатывать. Если выгодное замужество теперь не в моде, то мы, феи, останемся без работы.
– В моде, в моде, – успокоила ее Золушка. – Вон, на сестер моих посмотри. Обе спят и видят, как принц их под венец поведет.
