– А, поняла теперь… Но «ты» – это пока неловко. Не люблю стремительно сокращать дистанцию. Поэтому, если не возражаете…
– Да нет, мне все равно, лишь бы вам было комфортно.
Общими усилиями мы уложили книги (по ходу дела умудрились продать еще одного Чейза, сборник стихов Высоцкого и тонкую душеспасительную брошюру Дейла Карнеги). Напоследок я открыл оказавшийся наверху томик Льюиса и взвыл от восторга, сунул книгу под нос своей свежеиспеченной владычице.
– Смотрите-ка, что вышло:
– Все это еще более странно, чем я думала, – меланхолично констатирует она. – Единственное возражение: у меня не «жалованье», а процент от выручки. А теперь беритесь-ка за лоток, и поехали. Колеса тут, конечно, враскоряку, но склад не очень далеко, в Малом Гнездниковском… К слову сказать, один алкаш, живущий по соседству, не далее как вчера предлагал мне в аренду свою квартиру – если, дескать, я расширяться собираюсь. Он очень дешево готов уступить. Понимает, наверное, что со мной безопасно дело иметь: не убью, в тюрьму не засажу, в ЛТП не отправлю, из квартиры не выпишу, еще и подкармливать буду регулярно… Если хотите, я с ним поговорю и добуду для вас ключи.
– От райских врат? – смеюсь.
– В некотором смысле – да, – спокойно соглашается Раиса Адольфовна.
71. Доля
«Ключ от райских врат», впрочем, подошел и к английскому замку, врезанному в массивную дверь, за которой скрывалась одна из мерзейших помоек, какие мне когда-либо доводилось обживать. Площадь помойки, по счастью, была величиной исчезающе малой, и это давало надежду, что у меня достанет сил быстро привести ее в божеский вид. (Все к лучшему: тяжелый физический труд – наилучшее лекарство от бытовой шизофрении, а состояние жилища позволило сбить цену, и без того не слишком пугающую.)
Формальности были улажены быстро. Суровая Раиса заставила хилое нетрезвое существо, каковое являлось законным владельцем апартаментов, подписать договор о найме; даже некий специальный бланк у нее в конторе нашелся. Считалось, что теперь я надежно застрахован от всех мыслимых административных бед. Мой лэнд-лорд трясущимися лапками ухватил аванс и мгновенно растворился в сумраке ближайшей подворотни. Раиса Адольфовна тоже умчалась по делам, назначив мне свидание в офисе поутру. Я остался один и тут же пулей вылетел прочь из собственной крепости. Угораздило ведь этакий дворец найти!
Забрав вещи из гостиницы и навестив по дороге чуть ли не десяток хозяйственных магазинов в поисках моющих средств и прочих орудий домашнего труда, я вернулся в Гнездниковский переулок. Остаток дня пришлось посвятить генеральной уборке. К вечеру я и думать забыл о демонах, троллейбусах, прекрасных убийцах, зачарованных городах, дополнительных поездах, переменчивых судьбах и бесследно исчезающих иностранцах. Я вообще перестал думать, и это было благом. Зато и новое мое жилище больше не вызывало гадливого содрогания. Теперь это была просто очень маленькая и очень чистая комната с большим окном, за которым отцветала бледная дворовая сирень. Здесь не имелось телефона, мебели, холодильника, люстры и газа; зато и соседей не было, а вот отдельная ванная и прочие буржуйские удобства, напротив, наличествовали, и это наполняло сердце ликованием.
Благодетельница Раиса одолжила мне настольную лампу, тусклого света которой с лихвой хватило, чтобы озарить немногочисленные квадратные метры, имеющиеся в моем распоряжении. Презентовала древний, но исправно работающий электрический чайник – вот уж воистину благодеяние, с коим не сравнятся дары волхвов! Я же еще днем предусмотрительно зашел в «Детский мир» и купил полдюжины дешевых черно-голубых одеял с минималистическими изображениями котиков и собачек, из которых соорудил на полу жесткую, но вполне уютную постель. Больше ничего, кажется, и не требовалось, по крайней мере пока.
Спал я в эту ночь как убитый, зато и проснулся часов в семь утра, под шварканье дворницкой метлы. Словно бы вместе с новой судьбой получил и новые привычки: вообще-то я типичная сова, мне до полудня проснуться – мука, считай, день пропал. А тут вскочил ни свет ни заря. Что ж, сейчас мне это было на руку.
Раисины книжные лотки выезжали на московские улицы около десяти утра, но я явился на склад к девяти, поскольку полагал, что мне предстоит выслушать подробные инструкции. Промаялся под дверью до половины десятого, вместо инструкций получил сонную улыбку, самодвижущийся лоток с книжками и школьную тетрадку, куда крупным, но неразборчивым почерком моего предшественника были вписаны названия книг и стоимость товара. Помогая мне вытолкать лоток за порог, моя начальница тараторила:
– Сами разберетесь, невелика премудрость. Только цены самовольно не завышайте, иначе будем ругаться, а ругаться совершенно не хочется… Помните, где мы вчера встретились? Ну вот, это и есть ваше постоянное место. Менты нашу фирму знают и со мною знакомы, но на всякий случай имейте в виду, что на дне одной из коробок должна быть копия лицензии. Если не найдете, скажите мне, тогда придется поехать еще бумажек наксерить… Да, теперь об оплате. Ваши десять процентов с выручки. Это пока, для начала. Приживетесь, к зиме будет пятнадцать. Расчет в конце дня: отдаете выручку, получаете деньги. За книжками следите: если что-то пропадет, оно пропадет из вашего кармана, а не из моего… Ну, вроде все. Я подойду потом, посмотрю, как у вас идут дела.
– А что делать, если книжки закончатся? Где можно взять еще? – озабоченно поинтересовался я. Меня это с самого утра занимало.
– Как это – «закончатся»? – Раиса, кажется, даже проснулась.
– Ну, если я все продам…
– Максим, – прочувствованно сказала моя «Белая Колдунья», – вы удивительно гадаете на книгах, у вас легкая рука и глаза человека, способного на все, но если вам удастся продать за целый день хотя бы половину книг, я съем собственную лицензию!
– Не зарекайтесь, – улыбнулся я. – Мало ли что… Можете просто увеличить мою долю, если я совершу это чудо.
– Ладно, – легко согласилась она. – Поскольку это все равно невозможно, я могу пообещать вам хоть половину… Но осторожности ради ограничусь четвертью.
– Идет, – я сверился с тетрадкой. – Если эти записи верны…
– Я вчера сама проверила остаток и вычеркнула все проданные книги.
– Ну и отлично. Итак, у меня восемьдесят шесть книг. Значит, если в течение дня я продам сорок три или больше…
– Вы получите двадцать пять процентов выручки, – подтвердила Раиса. – Но на вашем месте я бы не слишком рассчитывала на успех.
– Да мне все равно, – говорю. – Просто дело новое, а я азартный…
Своих новых коллег я так и не увидел; вероятно, никто из них не имел привычки вовремя являться на работу. Впрочем, впечатлений и без того хватало: прежде мне никогда не доводилось ничем торговать. Я подозревал, конечно, что уже через неделю-другую сочту сие занятие не менее рутинным, чем все прочие легальные способы зарабатывать на хлеб и зрелища, но сегодня меня пьянила новизна ощущений. Даже сожалений по поводу утраченных иноземцев я не испытывал: нелепо, проснувшись, сокрушаться о вчерашнем сладком сне; вдвойне нелепо сожалеть о нем на пороге нового сновидения.
Мое настроение не загубил даже недолгий, но тяжкий путь к торговому месту. Лоток несколько раз был на грани крушения, но сегодня мне везло, и я без особых усилий предотвращал катастрофы, беззастенчиво призывая на помощь высшие силы и спешащих прохожих. Некоторые внимали призывам, а посему я временно возлюбил человечество. Ничего не попишешь, заслужило!
Торговля сразу пошла бойко, словно заядлые читатели с раннего утра болтались в окрестностях, ожидая моего прибытия. Книги хватали из рук, меня даже раздражала такая поспешность: только-только разложу аккуратно очередной рядок, и тут же приходится извлекать из самой его середины книжку, дабы
