– Слушаю, – еле ворочая языком, сказал Кешка. – Говорите.
– Если где случайно увидимся – мы незнакомы и никогда раньше не видели друг друга. Ты понял? Ни под каким соусом.
– По… пон-нял.
– До встречи.
И вновь короткие телефонные гудки. Ну что за день такой сегодня скотский?!
Монахов с такой силой долбанул трубкой о телефонный аппарат, что серый пластмассовый корпус разлетелся вдребезги.
Выбежав в прихожую, Монахов подхватил с вешалки свою куртку и покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Ноги понесли его неведомо куда. Он сейчас не мог никого ни видеть, ни слышать. Хотелось, как тогда, в зоне, когда сломался перед вербовщиком, – умереть.
У капитана Ремизова на сегодня была назначена очень важная встреча.
Человек, договорившийся с ним о встрече, строго-настрого предупредил, чтобы Сергей не привел за собой «хвоста» и чтобы ни одна живая душа вообще о его маршруте не знала. У того, кто вызвал его на конспиративный контакт, были все основания не афишировать спланированное мероприятие.
Ремизов прекрасно понимал, что от сегодняшнего свидания зависит его дальнейшая судьба. Если б он еще знал насколько!..
Добравшись на служебной машине до Финляндского (по пути невзначай бросил водителю, что собирается в Синево проведать дальних родственников жены), Сергей некоторое время побродил по площади Ленина, прошелся вдоль металлического забора Михайловской артиллерийской академии, развернулся в обратную сторону и лишь затем вошел в здание вокзала. В одной из касс приобрел билет и стал поглядывать на часы в ожидании электрички, следующей в приозереком направлении.
Сделав глуповатое лицо, растерянно спросил у проходящего мимо наряда линейной милиции:
– Извините, паровоз до Синева не задерживается?
Те посмотрели на него, как на умалишенного:
– Ты че, больной? Электрички без опозданий ходють. Во деревня!..
Парни сами были, скорее всего, откуда-нибудь из-под деревни Тараканово, но очень уж гордились своей милицейской службой в Ленинграде.
Внешний вид Ремизова и впрямь нельзя было назвать городским. Вернувшись вечером домой, он переоделся в толстый вязаный свитер, зеленую брезентовую штормовку, застиранные брюки и стоптанные хромовые сапоги, которые получил на вещевом складе еще при выпуске из школы милиции. За плечами его был обыкновенный вещмешок, с какими мужики обычно выходят на рыбалку. Правда, если бы кто-нибудь узнал,
В последний раз взглянув на циферблат часов и сверив время с настенными «курантами» в зале ожидания, Сергей вышел к платформам. По обе стороны одной из них стояли, всасывая в себя пассажиров, два электропоезда. Один должен был отправиться на приозерское направление, другой – во Всеволожск. Ремизов подошел к замыкающему вагону первого и остановился возле автоматических дверей. Выкурил полсигареты и шагнул в тамбур. Заходить в вагон не стал, прислонился спиной к запертой нерабочей кабине машиниста.
«Двери закрываются!..» – заскрежетал в динамике голос.
Дослушивать окончание фразы капитан не стал, а быстро выпрыгнул на платформу за долю секунды до того, как створки дверей сомкнулись. Электричка на Синево и Приозерск тут же тронулась. Сергей в два прыжка пересек платформу к составу, стоящему напротив. Этот должен был отправиться через две минуты. Так оно и случилось. Хвост приозерского поезда скрылся за ближайшим семафором, а из вагонов Всеволожского донеслось:
«Двери закрываются!..»
И вновь он не стал дожидаться окончания объявления. Скользнул в тамбур, когда двери готовы были уже захлопнуться перед его носом. Через стеклянную перегородку оглядел вагон. Ничего подозрительного не заметил. Финляндский вокзал остался позади. Встав в тамбуре таким образом, чтобы его нельзя было заметить из вагона, он изредка поглядывал на рассевшихся по скамьям пассажиров, везущих из Ленинграда в свои деревни авоськи с колбасным сыром, рыбными консервами и вареной колбасой.
Проехав всего лишь до станции Кушелевка, он так же – в последний момент – выскочил из поезда и облегченно вздохнул: «хвоста» не было. Здесь, в пивном павильоне, его должен был ждать человек, назначивший встречу.
Ремизов увидел его сразу же, как только вошел в сваренное из листового железа и окрашенное в грязно-зеленый «цвет распивочное заведение. Тот расположился за стойкой, расстелив перед собой газету, на которой разложил пару тараней. Естественно, натюрморт завершали две полные кружки пива и «чекушка» водки. Одет был человек примерно так же, как и Сергей, а под рукой у него был прорезиненный чехол с удилищами. Они походили на двух приятелей, сбежавших на пару деньков от жен на рыбалку.
– Привет, Сережа, – вполне доброжелатель но произнес человек, оторвавшись от разгрызания вяленой тараньки. – Как добрался?
– Уф-ф! Здравствуйте, – ответил Ремизов подойдя. – Все нормально.
– Это хорошо, что нормально. Угощайся. – Человек подвинул к нему одну из кружек, плеснул туда немного водки и всучил капитану хвост рыбехи.
Проделывая все эти манипуляции, человек случайно задел локтем чехол с удилищами, и они повалились на усыпанный рыбьей чешуей бетонный пол. Он нагнулся, чтобы поднять снасти, и Ремизов приметил в боковом кармане его куртки пистолет. Что, впрочем, не удивило его, учитывая характер их встречи. Сам капитан тоже пришел сюда вооруженным.
