– А кто эта девочка?
– У меня есть несколько платных помощниц на полставки. Сара учится в Темпле.
– А что за ребята должны были сегодня работать?
– Местные подростки, от двенадцати до шестнадцати лет. – Сняв очки, Робин грязным рукавом утерла пот с лица. Дениз забыла, а может, и не разглядела в прошлый раз, какой красивый у Робин рот. – Получают минимальную оплату, плюс овощи, плюс свою долю дохода, если он есть.
– А расходы вычитаются?
– Нет, не хочу их разочаровывать.
– Вот как.
Робин поглядела вдаль, на ту сторону улицы, на мертвые здания с ржавыми металлическими балкончиками.
– Брайан говорил, ты борешься до конца, – сказала она.
– В самом деле?
– Сказал, что не хотел бы меряться с тобой силой.
Дениз вздрогнула.
– Сказал, что не хотел бы работать поваром на одной кухне с тобой.
– Это ему не грозит, – заметила Дениз.
– Сказал, что и в «Эрудит» с тобой играть не сел бы.
– Угу.
– И в «Счастливый случай» тоже.
«Ладно, ладно», – мысленно твердила Дениз. Робин перевела дух:
– Ну ладно!
– Ага, ладно!
– Вот почему я не поехала в Париж, – пояснила Робин. – Эрин, по-моему, еще слишком мала, Шинед развлекалась в художественном лагере, а у меня здесь полно работы.
– Я так и поняла.
– А вы бы целый день говорили о еде. К тому же Брайан сказал, что поездка чисто деловая. Вот.
Дениз оторвала взгляд от земли под ногами, но так и не смогла встретиться глазами с Робин.
– Чисто деловая поездка, именно.
– Делов-то! – трясущимися губами выговорила Робин.
Над гетто плыли к северо-западу тучи с медными днищами, похожие на старинные надежные сковороды. Голубой горизонт вылинял до того же серого цвета, что и кучевые облака на переднем плане: момент равновесия дневного и ночного освещения.
– Знаешь, мужчины не по моей части, – сказала Дениз.
– То есть?
– То есть я больше не сплю с мужчинами. С тех пор как развелась.
Робин озадаченно нахмурилась:
– А Брайан знает?
– Понятия не имею. Я ему не говорила.
Робин на миг призадумалась и вдруг неудержимо расхохоталась.
– Хи-хи-хи! – вырвалось из ее горла. – Ха-ха-ха! – Звонкий, обескураживающий и одновременно прекрасный смех. Дома со ржавыми балконами запели в унисон. – Бедный Брайан! – причитала Робин. – Бедный Брайан!
С этой минуты ее отношение к Дениз переменилось. Робин отложила лопату, повела гостью смотреть огород, «свое маленькое заколдованное королевство». Убедившись, что Дениз вправду интересно, Робин уже не скрывала своего энтузиазма. Вон там новая грядка для спаржи, а вот два ряда молоденьких яблонь и груш, – может быть, удастся сделать шпалеры, там поздние подсолнухи, тыквы, листовая капуста. Этим летом Робин сажала только самые надежные овощи, чтобы группка местных подростков сразу же получила награду за скучный труд – готовить грядки, проводить оросительные канавы, делать дренаж и устанавливать на крыше бочки для сбора дождевой воды.
– Это все из эгоизма, – призналась Робин. – Мне всегда хотелось иметь большой сад, а нынче у нас устраивают фермы прямо посреди города. Но как раз те ребята, которым необходимо работать на земле, ощутить вкус естественной, свежей пищи, они-то и не имеют такой возможности. Ключ на шее, дома никого. Принимают наркотики, занимаются сексом или до позднего вечера торчат в классе, играя в компьютерные игры. Но в этом возрасте они еще способны получить удовольствие, копаясь в земле.
– Хотя от наркотика или секса получат больше удовольствия.
– Девяносто процентов детей – да, – согласилась Робин. – Но я пытаюсь сделать что-то для остальных десяти процентов. Дать им альтернативу, в том числе альтернативу компьютерам. Хочу, чтобы Шинед и Эрин общались с девочками, не похожими на них самих. Хочу научить их трудиться. Хочу, чтобы работа не сводилась для них к перемещению курсора и щелканью по мыши.
– Потрясающе! – восхитилась Дениз.
Робин, неверно истолковав интонацию, пожала плечами:
– Делов-то!
Дениз присела на торфяной брикет, накрытый пластиком, и подождала, пока Робин переодевалась. Потому ли, что на пальцах одной руки можно было пересчитать субботние осенние вечера, которые Дениз, с тех пор как ей стукнуло двадцать лет, провела вне кухни, или потому, что некая сентиментальная часть ее души сохранила привязанность к эгалитаризму, который так раздражал Клауса фон Киппеля в жителях Сент-Джуда, – по той или иной причине Робин Пассафаро, всю свою жизнь прожившая в урбанистической Филадельфии, показалась Дениз компатриоткой со Среднего Запада, то есть оптимисткой, энтузиасткой, желающей послужить обществу.
И теперь было уже не так важно, понравится ли она Робин. Главное, что Робин нравится ей. Когда та снова показалась на пороге и заперла за собой дверь, Дениз спросила, не найдется ли у нее времени поужинать вместе.
– Брайан и его отец повезли девочек на матч «Филли», – ответила Робин. – Домой вернутся, объевшись стадионной сухомятки. Так что, ясное дело, мы с тобой можем поужинать.
– У меня на кухне кое-что осталось, – сказала Дениз. – Не возражаешь?
– Да пожалуйста. Делов-то!
Обычно, когда шеф-повар приглашает кого-то на ужин, приглашенный чувствует, что ему оказали честь, и ведет себя соответственно. Но Робин так просто не возьмешь.
Стемнело. На Кэтрин-стрит пахло последним бейсбольным уик-эндом. Они шли на восток, по пути Робин рассказывала Дениз про своего брата Билли. Дениз уже слышала эту историю от Брайана, но кое-что в версии Робин оказалось для нее неожиданностью.
– Погоди-ка, – перебила она. – Выходит, Брайан продал свою компанию корпорации «У.», а Билли напал на одного из вице-президентов этой корпорации, и ты усматриваешь тут связь?
– Господи, конечно! – воскликнула Робин. – В том-то весь ужас.
– Об этом Брайан не упоминал.
Робин буквально взвизгнула:
– Быть не может! В этом же все дело! Господи! Как это для него типично: словом не обмолвиться. Ведь иначе ему было бы нелегко, как и мне. Помешало бы ему наслаждаться жизнью в Париже или ланчем с Харви Кейтелем и вообще. Поверить не могу, что об этом он ничего не сказал.
– Объясни мне, в чем дело.
– Рик Флэмбург останется инвалидом до конца жизни, – сказала Робин. – Мой брат проведет в тюрьме ближайшие десять-пятнадцать лет, эта мерзкая корпорация захватывает городские школы, отец сидит на антидепрессантах, а что Брайан? «Смотри, как облагодетельствовала нас корпорация 'У.', мы можем переехать в Мендосино!»[81]
– Ты же ничего плохого не сделала! – заступилась Дениз. – Разве ты в ответе за все это?
Робин резко обернулась и посмотрела ей прямо в глаза:
– В чем смысл жизни?
– Не знаю.
