– Это не так, – вмешался Малышев.
Все присутствующие обратили взор на него.
– Мы более двадцати лет назад разрабатывали такой танк и даже собрали прототип. Но работы были свернуты по приказу Министерства обороны, а чертежи и разработки изъяты ФСБ.
Президент быстрым шагом подошел к своему рабочему столу и нажал кнопку интеркома.
– Министра обороны и главу ФСБ мне в онлайн немедленно, – приказал он невидимому помощнику и тут же отключил связь.
Он окинул всех взглядом, и в глазах мелькнула искорка грусти и безысходности.
– Господа, мы выясним, что в то время произошло, и очень скоро, – пообещал президент.
– Наш завод собрал даже два прототипа, – уточнил Малышев.
– Простите, но что могут ваши образцы? Стрелять? Ходить? Бегать? – спросил Герцен.
– Нет, но…
– Дмитрий Владимирович, извините, но это бред.
В эту секунду на экране началось движение. Сквозь лесной массив, ломая и вырывая из земли деревья, на поляну ворвались еще семь роботов. Мирно стоявшие до этого хозяева лесного пятачка присели в боевые позы и навели орудия на врага.
– Охренеть, – вымолвил предельно изумленный Герцен.
– Какая скорость! – по-детски восторженно воскликнул конструктор Виктор Малышев.
Механические монстры, пробираясь через лес, полумесяцем подходили к поляне, чтобы взять противника в капкан. Вражеские роботы уже появились в поле прямой видимости.
– Жора, здесь что-то не так, – сказал Марк. – Я был в Москве, когда это случилось. Американские роботы – другие. Эти похожи, но они не…
– Не говори ерунды. Мы получили приказ открыть огонь.
Марк переключился на общий канал связи.
– Ребята, эти машины – не американцы. Это не та цель.
Но сослуживцы проигнорировали реплику Марка. Очутившись перед противником, семеро исполинов дали залп из всех орудий.
– Жора! Блин!
– Марк, заткнись уже и перестань ныть. Я выполняю приказ. И я здесь командир теперь, помнишь?
Святогор потрясло от сильной отдачи – Жора дал залп из орудий прямой наводки.
Противник не успел сделать ни одного выстрела в ответ. Снаряды роботов «Державы» вырвали куски брони из вражеских колоссов. И те, задымленные, пали ниц.
– Алекс, ну хоть ты, пожалуйста, просканируй, сообщи, это американские машины или что? – упорствовал Марк.
– Это были Святогоры. Но теперь они уничтожены.
– Жора, ты слышал?!
– Я… слышал… Но… Что все это значит?
– Мы стреляли по своим!
– Да нет, Марк, ты глючишь, этого не может быть.
– Это подстава!
Тут Марк понял, что не отключил общий канал связи. Роботы товарищей повернулись друг к другу, как будто хотели обсудить эту тему. Марк услышал ропот в эфире.
Расправа длилась считанные секунды. С высоты птичьего полета была видна сверхподвижность боевых машин. Малышев подскочил к белой пластиковой доске и черным маркером начал быстро чертить.
Президент, как загипнотизированный, продолжал смотреть на груду поверженного металла и на титанов, которые замерли, видимо, в ожидании приказа. Герцен от удивления открыл рот и пока не мог прийти в себя от увиденного. Лишь глава ГРУ был спокоен, он внимательно следил за поведением окружавших его людей.
Наконец Герцен обратил внимание на Малышева. Он также подошел к доске и начал внимательно читать.
Надписи информировали:
–
–
–
–
–
Герцен прокомментировал:
– N – коэффициент трения, в зависимости от вида движения может варьироваться от 0,002 до 0,06, если груз тащим волоком – коэффициэнт трения больше, если катим, например сталь по стали, – он минимальный, для бегущего робота можно взять некий интегральный показатель 0,025, так как у нас не совсем волоком и не совсем качение, тут стоить отметить, что расчет этого интегрального коэффициента трения для нашего случая может представлять собой отдельную очень сложную задачу, так как эмпирических данных для такой схемы нет, а в основном значения коэффициента трения получают по результатам эмпирических данных.
– Что происходит? – спросил президент.
– Дмитрий Владимирович, они не просто стреляют и бегают, – сказал Малышев, – они гиперактивные. Феноменальная подвижность!
– И?
– Судя по увиденному, их крейсерская скорость составляет около двухсот километров в час, максимальная – примерно пятьсот километров в час. Масса одной машины, навскидку, не менее ста пятидесяти тонн, – отметил Герцен.
Малышев одобрительно кивнул, соглашаясь с коллегой.
– Такую машину можно двигать, только если есть небольшой токамак, – продолжил Герцен.
– Я не понимаю. Можно более простым языком? – попросил Президент.
– Речь идет о термоядерном синтезе. Это магнитная ловушка, которая позволяет левитировать плазме реактора.
– Термоядерный реактор? Но мы ведь умеем строить такие. Недавно станцию построили совместно с Латвией.
– Но, Дмитрий Владимирович, этот реактор в десять раз меньше любого известного реактора на Земле!
Виктор Малышев начертал:
