внимательно, но довольно скептически. Редер подчеркнул, что идея Вальтера получила достаточную поддержку в соответствующих отделах адмиралтейства, но для воплощения столь революционного процесса в жизнь потребуется так много времени, что предприятие окажется неэкономичным. Дёниц ответил, что, даже если идеи Вальтера и не получат полного подтверждения на испытаниях, игра все равно стоит свеч.
Прошло немного времени, и Вальтер снова пожаловался, что германское адмиралтейство по-прежнему проявляет безразличие к его проекту, и Дёниц вновь попытался оказать давление в поддержку Вальтера, потому что он отнюдь не был уверен, что столкновения с Англией не будет «ни при каких обстоятельствах». Эти сомнения побудили его запланировать «военную игру» с прицелом на боевые действия против Англии. Район игры выбрали в Атлантике, а тактическим рисунком – нападение «стай» на охраняемые конвои. В январе 1939 года он рапортовал об итогах учений, заключив свой рапорт революционным предложением: «Мне нужно по крайней мере 300 подводных лодок, иначе я не смогу добиться решающих результатов в войне, независимо от того, как хорошо будет подготовлена каждая отдельная подводная лодка. При том числе подводных лодок, которые есть в строю и в строительстве, я смогу добиться не больше чем серии булавочных уколов». Судьба этого предложения оказалась не лучше, чем судьба предыдущих.
Мемельский инцидент[18] – «третья пуническая война» – весной 1939 года позволил подлодкам провести практические маневры на Балтике, в районе Свинемюнде. Потом германский флот совершил весенний поход в Лисабон, Сеуту[19] и далее в Западное Средиземноморье. Поход стал прекрасной школой для 20 с лишним подводных лодок, принявших в нем участие. Вблизи мыса Сент-Винсент состоялись учения по атаке подводными лодками вспомогательных кораблей в сопровождении эскорта, и снова результаты оправдали теории Дёница и систему боевой подготовки. После серьезнейшего анализа он оказался удовлетворенным тем, что тактика «стаи» принесла успех, и пребывал в уверенности, что она принесет успех и на войне. Несмотря на свою малочисленность, подводный флот превращался в грозное и хорошо управляемое оружие.
В середине июля 1939 года гросс-адмирал Редер присутствовал на учениях всех лодок в Балтийском море и после учений выступил перед офицерами в Свинемюнде.
– Люди каждый день и каждый час говорят о войне, – сказал он. – Но я могу заявить, что фюрер сказал мне лично, что ни при каких обстоятельствах не будет войны с Западом. Такая вещь означала бы finis Germaniae[20].
Редер заразился уверенностью Гитлера после помпезной речи того перед генералами. В частной беседе с Редером Гитлер как-то сказал: «У меня есть три способа хранить секреты. Первый – это частная беседа один на один с кем-либо. Второй – это мысли, которые я держу при себе. И третий – это то, о чем я даже сам думать не смею». Здесь был, очевидно, скрытый совет, Гитлер имел в виду: «Верь только тому, что я говорю приватно, а не вводи себя в заблуждение тем, что я говорю публично». Редер помнил этот его совет, и его убеждение, что Гитлер не собирается воевать, основывалось на личных беседах с Гитлером.
Капитан 1-го ранга Дёниц был настолько впечатлен тем, с каким убеждением Редер неоднократно цитировал Гитлера, что решил взять долгожданный отпуск. Однако в офицерской кают-компании он позже сказал:
– Одно можно сказать с уверенностью: если война придет, то Англия будет против нас. Насчет этого не заблуждайтесь.
Весь август международная напряженность нарастала и приближалась к пределу. Поступали сообщения, что британский и французский флоты принимали меры предосторожности. Дёниц, которого отозвали из отпуска по телефону, получил соответствующие указания, и в середине августа весь небольшой подводный флот покинул свои базы в Северном и Балтийском морях. Все лодки заняли заранее назначенные им позиции в Атлантике и Северном море с приказом не обнаруживать своего присутствия, пока длится мир.
Наступил сентябрь, лодки оставались на своих позициях. Погода стояла тихая, почти умиротворяющая, на лодках несли обычную службу, вахта сменяла вахту.
...3 сентября, полдень. Командир подводной лодки стоит на мостике и, опираясь на поручень, переговаривается с механиком. Вдруг снизу из динамика доносится тревожный сигнал, потом слышно, как кто-то быстро поднимается по трапу боевой рубки, потом в люке появляется красное лицо молодого матроса.
– Господин командир, только что передали по радио: война с Англией!
Несколькими минутами позже приходит радиограмма из германского адмиралтейства, подтверждающая это сообщение: «Немедленно начинайте боевые действия против Англии». Часы показывали 15.40 сентября 3-го дня.
Перед самым началом войны Дёниц перевел свой штаб из Свинемюнде в казармы на окраине Вильгельмсхафена. Здесь 3 сентября утром он проводил совещание с офицерами штаба, когда ему было передано срочное сообщение. В нем был перехваченный британский сигнал всем военным кораблям и торговым судам, состоявший из двух слов, переданных открытым текстом: «TOTAL GERMANY». Это означало, что Англия объявила войну Германии. Дёниц вскочил с места и начал в возбуждении ходить по комнате.
– Проклятье! – воскликнул он. – Опять мне через это проходить?!
Внезапно он покинул совещание и прошел в свой кабинет, где в течение получаса оставался наедине со своими мыслями, а тем временем его штаб готовил приказы для передачи на лодки, находившиеся на позициях.
Вернулся он уже оправившимся от первоначального шока, и его офицеры не чувствовали в нем больше ничего, кроме энергии и решимости делать то, что необходимо.
– Какие шаги вы предприняли? Покажите ваши проекты приказов... Очень хорошо, так и дальше поступайте.
Одобрив приказы, он перешел к большой карте, закрывавшей одну из стен. На ней были очертания береговой линии Северного моря, Британских островов, Восточной Атлантики. В последующие пять лет при постоянном внимании Дёница эта карта покрывалась пометками и расширялась, пока не вобрала в себя почти все океаны. А теперь, наблюдая, как офицеры штаба прикалывают на карту флажки, отмечающие позиции подлодок, он с горечью вспоминал свои безуспешные попытки увеличить подводный флот. Если бы его послушали, думал он, сейчас можно было бы развернуть против англичан еще лодок 30.
Глава 4
ПЕРВЫЕ УСПЕХИ
(сентябрь – октябрь 1939 г.)
Начало войны застало лодки у западного подхода к Ла-Маншу в относительно спокойном море. Но там, где раньше было беспрестанное движение в обе стороны, царил полный покой – ни дымка, ни мачты. Напрасно впередсмотрящие час за часом выискивали во всех секторах горизонта признаки жизни.
4 сентября в мировой прессе появились сенсационные заголовки: британский пароход «Атения» затонул от загадочного взрыва в первый же день войны. Вначале никто не знал причин катастрофы. «Германские подводные лодки!» – кричала британская пресса. «Диверсия! – отвечал из Берлина доктор Геббельс. – Диверсия, специально организованная в Англии, чтобы запугать англичан Германией». Отстукивали буквопечатающие телеграфные аппараты и трезвонили телефоны между адмиралтейством в Берлине и командованием подводного флота. В отсутствие сообщений от какой-либо из подводных лодок обе инстанции чистосердечно заявляли, что ни одна из лодок не имеет никакого отношения к гибели «Атении».
Тем временем подводные лодки, находившиеся на позициях, за ночь с 3 на 4 сентября и за весь день 4 сентября ничего не обнаружили. Только утром 5 сентября, когда «каноэ» занимались постановкой мин вдоль британских берегов, «U-48» натолкнулась на пароход, следовавший в Шотландию. Лейтенант Шульце, приближаясь к нему, из осторожности не злоупотреблял перископом, однако успел обратить внимание, что на цели не было флага или надписей, свидетельствовавших о его принадлежности к нейтральной стране.
– По местам стоять к артиллерийской атаке! Радиорубка, доложите, использует ли цель радиосвязь. Всплываем!
