приказы. Его уравновешенность передалась команде. Эсминцы вернулись и сбросили серию бомб.
«Третья серия, – было записано в вахтенном журнале, – была сброшена на некотором расстоянии от нас... Атаки продолжались до 11 часов ночи, иногда взрывы гремели рядом, иногда вдалеке... В 23.40 звуки винтов стихли. Определить местоположение было невозможно. Я всплыл».
На другой день Би-би-си объявило, что адмиралтейство с сожалением сообщает о потере авианосца «Керейджес»[21]. Новость распространилась по Германии со скоростью степного пожара. «Кажется, у нас опять появились подводные лодки», – говорили люди, и внезапно долго дремавшая вера в это оружие пробудилась. Атака Шухарта задела струны в памяти немцев.
В один из последних дней сентября коммодор Дёниц стоял у шлюзовых ворот Вильгельмсхафена, наблюдая за возвращением из похода подводной лодки «U-30», командиром которой был лейтенант Лемп. Над портом кружили и галдели чайки, заиграл оркестр, когда лодка стала медленно приближаться к пирсу.
Наконец командир лодки встал перед Дёницем.
– Разрешите доложить: «U-30» из патрулирования вернулась.
Коммодор протянул руку и спросил:
– Ну, Лемп, БСЭ.К дела?
Еще не оторвав руку от козырька, молодой командир произнес упавшим голосом:
– Я должен доложить кое о чем. Я потопил «Атению».
– Что?! – Дёниц окаменел.
– Я потопил «Атению», – повторил Лемп. – Принял ее за вспомогательный крейсер. Я понял свою ошибку только тогда, когда было слишком поздно.
– Ничего себе, заварил кашу. Вы причинили нам такую головную боль, Лемп.
– Я понимаю.
– Я буду обязан отдать вас под трибунал.
– Есть.
– Плюс к тому это должно держаться в строжайшем секрете. Скажите об этом своей команде.
– Я уже сделал это.
– Хорошо.
Снова зазвонили телефоны. Лемпа затребовали в Берлин, где вытрясли из него всю до крупицы информацию. Адмиралтейство убедилось, что Лемп действительно потопил «Атению» по ошибке. Было приказано рассматривать информацию по этому вопросу как совершенно секретную. Поскольку Лемп действовал непреднамеренно, было решено обойтись без трибунала. По возвращении Лемпа в Вильгельмсхафен Дёниц для проформы посадил его на день под домашний арест, чтобы он как следует выучил силуэты кораблей, и на этом дело закрыли. В то же время была выпущена директива ни в коем случае не атаковать пассажирские суда, даже если они идут в составе конвоя или без огней.
Приказ имел любопытные последствия. В течение первых недель войны в Ла-Манше наблюдалась большая активность, когда британцы перебрасывали свои экспедиционные силы во Францию. По политическим причинам атаки на французские суда были запрещены. А поскольку было невозможно отличить французское судно от английского, так как все они шли без огней, несколько тяжело груженных транспортов пересекли Ла-Манш перед торпедными аппаратами немецких подводных лодок в полной безопасности.
Приказ вскоре был отменен, хотя германское военно-морское командование по-прежнему настаивало на соблюдении норм международного права. Только после того как британское правительство 1 октября приказало всем торговым судам таранить подводные лодки, германское правительство 4 октября санкционировало неограниченные атаки вооруженных торговых судов.
Но этому предшествовали два события. 26 сентября первый лорд адмиралтейства заявил, что очень скоро каждое британское торговое судно будет вооружено, а два дня спустя германское правительство предупредило все нейтральные страны, чтобы их суда избегали следующих действий: использование радио при обнаружении немецких подводных лодок, плавание с погашенными огнями, совершение противолодочных зигзагов, отказ застопорить двигатели по требованию, плавание в составе конвоя и тому подобных. «Германское правительство будет весьма сожалеть, – говорилось в циркулярной ноте, – если собственность какого-либо государства потерпит ущерб в результате несоблюдения этих инструкций. Правительство также просит нейтральные правительства предупредить своих граждан против пользования британскими и французскими судами».
Глава 5
ОПЕРАЦИЯ «СКАПА-ФЛОУ»
(октябрь 1939 г.)
В сентябре 1939 года одна из «каноэ», действовавших к востоку от Оркнейских островов, оказалась у Пентланд-Ферт – пролива между Шотландией и Оркнейскими островами. Сильное западное течение подхватило лодку и понесло через бурный пролив. Поняв, что машины лодки недостаточно мощны, чтобы сопротивляться течению, и желая обратить вынужденную необходимость во благо, командир стал наблюдать за движением судов в проливе и состоянием обороны пролива. По возвращении он представил подробный отчет Дёницу, который сразу узрел возможность специальной операции. После долгих размышлений он вызвал к себе на борт плавбазы «Вайксель» в Киле одного из лучших молодых офицеров, лейтенанта Прина.
Когда Прин вошел в каюту Дёница, тот беседовал с одним из офицеров командования флотилии и командиром одной из «каноэ» Вельнером. На столе перед ними лежали карты, и Прин сразу же выхватил название Скапа-Флоу[22]. Дёниц обратился к Прину:
– Вы не думаете, что решительный командир может войти в Скапа-Флоу и атаковать стоящие там суда? Сразу не отвечайте, но я жду вашего ответа во вторник. Решение целиком зависит от вас, никаких предубеждений в ваш адрес не будет.
Дело было в воскресенье. Прин отдал честь и вышел, сердце его колотилось. Он сразу пошел к себе и принялся тщательно обдумывать проблему. Он работал часами, считая, думая, проверяя и перепроверяя.
В назначенный день он снова стоял перед своим командиром.
– Да или нет?
– Да.
Наступила пауза.
– А вы все продумали? Вы подумали об Эмсмане и Хеннинге, которые пытались сделать это в Первую мировую войну и не вернулись?
– Да.
– Тогда готовьте лодку.
Команда не могла понять смысла приготовлений к следующему боевому походу. Почему они выгружают часть провизии и берут так мало топлива и пресной воды? Командир ограничивался четкими приказами и в разговоры не вступал. В назначенный день лодка прошла через Кильский канал и вышла в Северное море. Ночь выдалась темная, слегка штормило. На переходе команда удивлялась командиру: хотя несколько раз попадались суда, он и не пытался атаковать их. Наконец рано утром 13 октября показались Оркнейские острова. Прин дал приказ погрузиться и, когда лодка легла на грунт, приказал команде собраться.
– Завтра мы идем в Скапа-Флоу, – начал он и далее спокойно обсудил, что должен делать каждый, а затем сказал, что все свободные от вахты должны выспаться, потому что в нужный момент от команды потребуется предельное напряжение сил.
В 16 часов лодка ожила, кок приготовил обед по специальному меню. Слышались шутки, и Прин записал в вахтенном журнале: «Моральный дух команды корабля на высоте». В 19.15 лодка начала отрываться от грунта. Всплыв на перископную глубину, Прин осторожно осмотрелся. Горизонт чист. Он дал приказ всплыть. Ветер утих, но небо было покрыто легкими облаками. Хотя луна только зарождалась, северная ночь была светла чуть ли не как днем.
Они вошли в узкую часть пролива, и сильное течение подхватило лодку, как и ожидал Прин. Теперь нужна была предельная сосредоточенность и побольше удачи. Приходилось то и дело перекладывать руль то влево, то вправо, дизели работали на полную мощность. Один раз пришлось дать полный назад, чтобы
