И пошла вниз.
- У-о-о-о-о-о-охо-хо!!! - провозгласил на всю улицу Сэм Ватанабэ, вывалившись из хост-клуба. - И настроение улучшается!!! Такси!!!
Перед ним тут же услужливо распахнулась дверца такси заказанного официантом, получившим на чай охапку йен, в которой умещалась его месячная зарплата. Сэм размашисто забросил себя на переднее сиденье.
- Шеф, трогай! - взмахнув рукой, заявил он.
Бах!
Когда опережавшее события на долю секунды сознание уже переживало свой конец, предугадывая чудовищную боль, что причинит удар ножа, в пространство покинутого посетителями ночного клуба ворвался еще один звук. Он был похож на тот, что издавало старомодное оружие Фрэнки, выпуская на волю смертоносных ос со свинцовыми жалами. Но в то же время отличался.
- Твою мать! - услышала сквозь пелену предсмертия Мегуми разъяренный вопль Фрэнки. Она попыталась сфокусировать взгляд.
Ножа в его руке уже не было. Как и фаланги одного пальца. Несколько капель крови упали на топик Канзаки, когда убийца яростно затряс поврежденной конечностью. Мужчина повернул голову вправо, посмотрев на кого-то. Но больше ничего сказать и сделать не успел, ибо раздалось новое 'бах!', и его голова резко дернулась, запрокидываясь. Еще один грохот, теперь уже очевидно, что от выстрела, и подавшийся назад Фрэнки повалился на стойку, придавливая своим весом Мегуми.
- Эй, ты живая? - услышала девушка чей-то голос. - Лучше бы ты была живая, а то я разозлюсь!
Кто-то похлопал ее по щекам и стряхнул тело убийцы. Канзаки почувствовала, как ее поднимают и заставляют слезть со стойки. Ноги едва держали, поэтому сразу по принятии вертикального положения лейтенант начала оседать на пол. Но сильная рука поддержала ее.
- Встряхнись! А еще лейтенант... - снова услышала она тот же голос. Сейчас Мегуми поняла, что он был женским. Приятный голос. Будь у Канзаки тогда время и возможность подумать, она назвала бы этот голос мягким и тягучим, словно мед. - Давай, давай, мне некогда с тобой возиться.
Сказано это было без раздражения, даже с некоторой веселостью.
- Ох... - вдохнула судорожно Канзаки, поднимая взгляд на свою спасительницу. - Кто... вы?
Лейтенант увидела перед собой сперва затянутую в перчатку тонкую руку, рукав темно-серого плаща и выглядывавший из-под верхней одежды воротник белоснежной блузки. Затем, переведя взгляд повыше, Мегуми разглядела правильной формы подбородок, прямой аккуратный носик, чувственные губы, сложившиеся в улыбку. И глаза. Темно-зеленые и глубокие, как бездонные озера. Уже потом взгляд наткнулся на чуть вьющийся ярко-рыжий локон волос, упавший на лоб, когда незнакомка нагнулась, помогая ей подняться.
- Сегодня я стала твоим злобным ангелом-хранителем, - произнесли губы, снова улыбнувшись. - Но халява закончилась. Давай, чеши отсюда, пока есть время. Полиция будет с минуты на минуту.
- Кто вы? - повторила Канзаки. - Что... что... происходит?
- Не надо задавать вопросов, на которые все равно не получишь ответа, - произнесла незнакомка, взяв Мегуми под руку и таща куда-то за собой. - Будь благодарна за то, что еще жива, но не более. Вот...
Незнакомка стукнула ладонью по какой-то двери, возникшей перед ними после минуты ходьбы.
- В конце коридора черный ход. Иди.
На этом любезность таинственной спасительницы закончилась. Грубо толкнув Канзаки вперед, она захлопнула дверь у девушки за спиной. Ухватившись за стену, лейтенант судорожно вздохнула. Удары по голове и чудовищное стуканье о стойку бара не прошли даром. Но организм Мегуми был молод и силен, к тому же, она была не просто рафинированной девицей, а целым лейтенантом. Поэтому, придерживаясь за стены, девушка пошла вдоль по коридору, рассудив, что лучше внять совету таинственной спасительницы. В конце концов, с полицией откровенничать не стоит. А вот ее начальству будет интересно узнать...
Незнакомка же, захлопнув дверь, прошла обратно в зал. Засунув руки в карманы своего серого плаща, накинутого поверх строгого брючного костюма, она вернулась к телу Фрэнки, безжизненно скорчившемуся возле трупа убитого им японца. Носок дорогого итальянского ботинка ткнулся в бок убийцы. Словно в ответ, труп Фрэнки вдруг зашевелился. Залитое кровью из простреленного лба лицо повернулось к ней, на неестественно вытянутой шее.
- Вот ведь вопрос... Почему ты никогда не надеваешь туфли, когда работаешь? - прокрякал с натугой вернувшийся с того света Фрэнки и сложил усы в бессменную галочку.
- Потому что в туфлях таким, как ты, пинков под зад не надаешь, - нисколько не шокированная воскресением незнакомка вынула руку из кармана. В облаченной в кожаную перчатку длани оказался зажат 'Глок 23'. Не изменившись в лице и сохраняя на нем все ту же легкую улыбку, рыжеволосая незнакомка выпустила в лежавшее на полу тело убийцы все оставшееся содержимое магазина. Франклин дергался при каждом выстреле. Последнюю пулю девушка выпустила ему в лицо и отщелкнула опустевшую обойму. Развернувшись, она прошла к выходу, по дороге заряжая новый магазин. Истекающее кровью тело-решето в расширяющейся луже крови не удостоило ее прощальным словом.
Держась за баранку и глядя на не слишком оживленную дорогу, уставший за этот долгий и жаркий день водитель мечтал о том, как высадит своего масштабного пассажира, вернется в таксопарк, оставит там машину и на электричке поедет домой. Одна лишь эта мысль удерживала его веки от позорного падения вниз, а челюсть от зевательного вывиха.
Но, увы, судьба, наличие которой отрицают излишне самоуверенные и чрезмерно приземленные люди, имела другие планы для водителя, его автомобиля и особенно для крупногабаритного пассажира, с которым леди Фортуна обожала развлекаться.
Перед глазами все плыло, но Канзаки мужественно пыталась идти вперед. Выбравшись из клуба через черный ход, она вспомнила, что наладонник остался дома, и связаться со своими не выйдет. Оставалось только добраться до ближайшего терминала связи и срочно вызвать кого-нибудь. Жутко болела голова, тело словно полчаса ворочали в бетономешалке. Но ушибы и сотрясение мозга, преувеличенно страшно расписываемые медиками, не могли полностью вывести молодой организм из строя.
Дойдя до угла дома и держась за стену, девушка увидела не слишком людную улицу, по которой прохаживались припозднившиеся прохожие, а по проезжей части неторопливо ползли автомобили. Мегуми нетвердо шагнула на тротуар. На противоположной стороне улицы она заприметила серебристую коробку публичного терминала связи. Всего пара сотен шагов, а потом можно успокоиться и ждать...
- И куда это мы несем нашу хорошенькую попку?
Услышать этот голос за спиной было как получить дубинкой по затылку. То есть не слишком хорошо и приятно. Канзаки, не веря своим ушам, обернулась.
Заляпанный буроватой кровью пиджак был примят как у пьяницы после ночи в кабаке. Недавно аккуратно зачесанные, волосы растрепались и напоминали свисавшие с головы куски пакли, вымоченной в содержимом канализационного коллектора. Тонкие усики складывались в усмешку-галочку. А безобразные пулевые отверстия на мертвенно бледном лице, ногах, торсе добавляли его и без того неприятному облику элементы загробного сюрреализма. Словно какой-то вампир, вылезший из старого фильма ужасов, который она когда-то видела. Так он выглядел. Чуть пошатываясь и пятная красным землю под ногами, Фрэнки шел по переулку следом за Мегуми и усмехался, глядя на опешившую и застывшую в ужасе девушку.
- Красивый, правда? - простреленная насквозь щека, когда он растягивал губы в усмешке, обнажала окровавленные зубы справа. - О, женщины, как говорится! Эта сука решила поиздеваться.
- Ты... - Канзаки почувствовала, что эта до жути неестественная картина: ухмыляющийся убийца, из которого сделали решето, - сейчас доведет ее до обморока. И не потому, что плоть Фрэнки была растерзана пулями, не потому что он продолжал ее преследовать, а потому что на обезображенном лице читалось незамутненное удовольствие человека, впервые испытавшего счастье. В уголке сознания у Канзаки
